Страж - [11]

– Это не я… Я бы выкуп… А зачем ее убивать… А он… Убить баб… Всех убить… Чтобы никого живого… Даже этих, что своих…

– Так, стоп. Замолчи, – вмешался барон. – Ваше сиятельство, немедленно покиньте пыточную. Тед, отвязывай его. В сухую камеру. На свежую солому.

– Какого дьявола вы делаете?!

– Ваше сиятельство, ни слова.

– Кто?! Кто тебе велел?!

– Граф Кинол! – требовательно воскликнул Жерар.

– Так он и велел… – Пленник в настоящий момент пребывал в прострации, его таки довели до той самой пластичности, когда он готов был изливать любые сведения потоком. Даже не замечая того, что происходит в пыточной, доведенный почти до безумия истязуемый продолжал говорить как заведенный: – Это он… Колду… Х-хр-р-хке…

Барон вдруг отпустил графа, которого только что буквально выталкивал в коридор. Тяжело вздохнув, как человек, испытавший глубокое разочарование и недовольный собой, он подошел к той самой скамье, где недавно сидел граф, и тяжело на нее опустился. Граф Кинол непонимающе смотрел то на безвольно повисшее тело с кровавой пеной на губах, то на барона, откинувшегося назад и прижавшегося затылком к холодной сырой каменной стене.

– Что происходит?

– Граф, скажите, сколько раз вам приходилось допрашивать зачарованных? – устало поинтересовался барон.

– Ни разу.

– Оно и видно. Нет, ну что ты будешь делать! – резко выпрямился Жерар и вперил взгляд в тело мертвеца, которое палач уже отвязывал. – Нужно было все же выгнать вас, несмотря на приказ короля.

– Объяснитесь.

– А я уже все объяснил. Этот разбойник был зачарованным. Едва он проявил готовность рассказать о мастере, его зачаровавшем, наступила смерть. Таких пленников нельзя бездумно пытать. Как только появляется подозрение, что тут повинен кто-то из мастеров, необходимо привлекать лекарей, и желательно очень хороших. У нас таковой имеется – мастер Бенедикт. Он, конечно, не любит участвовать в подобном, но в свете последних событий, думаю, не отказался бы.

– Но откуда вы узнали, что он зачарованный?

– Доподлинно я это узнал, лишь когда он отдал Богу душу, а так – догадывался.

– Но если вы догадывались…

– Граф, если бы я догадывался раньше, то, поверьте, вас бы и близко не подпустили к пыточной. Подозрения у меня появились, когда он сказал о предателях, а их не могло быть среди людей принца. Конечно, выглядело странно, что десяток воинов не смог отбиться от шайки разбойников, но я списывал все на то, что им помогли какие-то воины, потому и надеялся, что женщины живы. Просто кто-то ловко прикрылся лихими, вот и все. Но выходит, все эти покушения на членов королевской семьи – звенья одной цепи. Только одно мне непонятно – при чем тут Берард, который никоим образом не является наследником престола.

– Думаете, удар был нацелен на него?

На графа невозможно было смотреть без сострадания. Он весь посерел, еще больше осунулся, но держался в общем-то неплохо. Уже не первый день он жил с мыслью о том, что дочь потеряна безвозвратно, поэтому подтверждение этого факта не стало таким сильным ударом. Просто дальше уже некуда. К тому же граф – сильный мужчина.

– В свете последних событий, да еще и с участием темного мастера… Никто не мог знать, что к принцу прибудет гонец. Приступ у короля начался внезапно. Даже если злоумышленники узнали об этом в ту же минуту, предпринять что-либо они уже просто не успевали. Такой удар готовится заранее, тщательно, и отменить все в одночасье никак не получится.

– Так что же произошло там, на дороге?

– Поначалу я предполагал, что какой-то барон вышел на большую дорогу, прикрывшись разбойниками. Такое иногда случается. Но теперь все становится относительно ясным. Вероятно, рыцарь отправил вперед дозорных, скорее всего двоих. Обычная практика. Когда они исчезли из поля зрения отряда, то, очевидно, повстречали того самого темного мастера, который их зачаровал. Еще раньше он поступил таким же образом с атаманом и парочкой его приближенных, чтобы те ни в коем случае не пожадничали. Когда разбойники напали, зачарованные воины ударили своим в спину. Это и решило исход схватки.

– Но он, кажется, сказал, что колдун приказал убить женщин.

– Вы спросили его про женщин, он вам и ответил. А потом добавил, что это распространялось на всех.

– Да, вы правы. И что теперь? Истинного виновника не найти?

– У меня был очень неплохой шанс, – провожая взглядом выволакиваемое тело, вздохнул Жерар, – но я его бездарно упустил.

– Это моя вина, барон.

– Это вопрос безопасности королевского дома, а за нее отвечаю я. Но почему Берард?

– Потому что Гийом – полный бездарь. Если у графов будет альтернатива, может случиться заговор и на трон взойдет Берард. Он, конечно, не Георг и не Виктор, но уж точно не Гийом.

– Граф…

– Бросьте, барон. Вы прекрасно знаете, что я прав. Я не собираюсь злоумышлять и бросать на произвол судьбы дело жизни моего отца и мое собственное, устраивая заговоры, но высказать свое отношение могу.

– Тогда ограничимся этим подвалом.

– Как вам будет угодно.

Однако, звоночек. Это что же получается – если подобные мысли есть у графа Кинола, то они могут зародиться и в головах у других. А вот этого допустить никак нельзя. Пусть это в конечном итоге приведет к тому же результату, что планировался королем, но путь к этому, обозначившийся сейчас, весьма нежелателен. Судя по всему, графы прекрасно понимают, что если не останется прямого претендента на трон, то они попросту перегрызутся между собой, что непременно приведет к ослаблению Несвижа, на укрепление которого они положили столько сил.