Стратег и зодчий - [118]
Оставшись один, Ленин склонился над столом.
«Считаю необходимым всячески усилить Восточный фронт, — писал он. — Предлагаю Высшему военному совету разработать план снятия с Западного фронта наибольшего числа частей. План этот надлежит провести в кратчайший срок. Должны пойти все боеспособные части. Железные дороги получат предписание немедленно пропустить уже идущие части на фронт и будут всемерно готовиться к принятию и перевозке новых.
Предлагаю Высшему военному совету следить за правильностью и быстротой выполнения нарядов железными дорогами. О промедлениях председателю Высшего военного совета докладывать мне.
Ответственность за скорейшее исполнение плана возлагаю на Высший военный совет.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)».
— Поручите срочно отпечатать это письмо, — выйдя в секретариат, сказал Ленин Горбунову. — Оно весьма секретно, отправьте Высшему военному совету. Укажите, вручить в собственные руки М. Д. Бонч-Бруевича.
34
Третий день Садуля мучила нервная лихорадка. Письмо Ленина «К американским рабочим», опубликованное в московских газетах, буквально жгло его сознание. Ленин сравнивал его, Садуля, с другими иностранцами, которые только филантропически относились к русскому народу и сочувственно к русской революции. Нет, он никак не мог поставить себя на одну доску с филантропами и либералами!
За месяцы, проведенные в России, он сдружился с русским народом, разделял его убеждения, понимал и принимал его политику. Ленин, конечно, не знал, что он писал о большевиках своему патрону и другу Альберу Тома́, руководителю социалистической партии и министру Франции. Поэтому после публикации письма «К американским рабочим» он отослал все эти письма Ленину и теперь напряженно ждал, когда Ленин пригласит его к себе. Наконец, в гостиницу, где он уже надоел дежурным, справляясь, не звонили ли ему из Кремля, сообщили, что Ленин просит господина Садуля навестить его вечером.
С наступлением сумерек Садуль отправился в Кремль. Для него ужо был заготовлен пропуск. Перепрыгивая через две ступеньки, он поднялся в кабинет Ленина.
— Я рад, что вы пришли, капитан, — дружелюбно встретил его Ленин. — Садитесь, объяснимся.
Садуль просиял: «Ну, конечно, Ленин понял, что был резок, оценивая мою деятельность. Он прочитал мои письма, убедился, что я вовсе не из тех социал-реформистов, которых он заслуженно обвиняет в половинчатости».
— Я прочел ваши письма господину Тома́. — Ленин сел напротив Садуля, немного раскачиваясь и проводя левой рукой по затемью. Потом коснулся плеча Садуля правой рукой. — Считаю, что никаких поправок в моем письме делать не нужно. Почему? Скажу прямо: нельзя колебаться, нельзя быть между двух лагерей. Сегодня честный человек должен порвать с социал-демократией.
— Но вы ведь тоже социал-демократ! — воскликнул Садуль.
— Я был социал-демократом, теперь я коммунист. Во время войны социал-демократия стала оруженосцем военных. Они благодарны ей: она стала оправдывать войну, красноречиво жонглируя фразами о патриотизме, о Родине, об идеалах справедливости, о защите искусства. Лучших заготовителей пушечного мяса, нежели социал-демократы, министры не могли найти. Ваш патрон Альбер Тома́, став министром, забыл о том, что был приятелем Жореса. Он забыл, что его коллеги по кабинету науськали своих охранников на Жореса и те убили его. Скажите откровенно, вы до сих пор колеблетесь?
Садуль не знал, что ответить, только пожал плечами.
— Год назад вы писали во Францию, дорогой Садуль, — продолжал Ленин, — что наш народ жаждет мира любой ценой. Почему они не верят вам? Почему они ничего не предпринимают для заключения мира, а по-прежнему гонят французов на поля Шампани, англичан в Бретань? Ради чего? Какой же это социализм, какие же это социалисты? Вы поняли, что большевизм — это сила, которую не в состоянии склонить никакая другая сила. Почему же социалисты благословляют крестовый поход против большевизма? Вы все понимаете, вы все видите. С кем же вы? Пока вы еще в лагере симпатизирующих нам людей. Но ищете, как Робинс, компромиссов, поступаете так, как другие. Есть люди, которые их не ищут. Вы знакомы с Жанной Лябурб?
— Несколько раз встречался, очень решительная женщина.
— Жанна Лябурб сама сделала поправку в своей биографии — она пришла в лагерь, в котором ей нужно быть, помогает русскому пролетариату отстаивать спою свободу, творить свою жизнь. Она поняла, что все рассуждения о том, будто большевики навязали России Советскую власть, — ложь. Советы создал народ, они родились в русском Манчестере — в Иваново-Вознесенске. Народ же потребовал национализировать фабрики а заводы. Люди труда ненавидят собственников. Вы ездили по стране, могли убедиться в этом. Мы требуем от коммунистов, от всех наших советских работников: никаких надуманных преобразований, никаких форм, не созревших в сознании подавляющего большинства людей. Осуществлять только то, что назрело в экономике, только то, что вызрело в самом народе. Это поняла Жанна Лябурб, и она переступила через черту. Вам нужно проверить себя, хватит ли у вас решимости прийти к нам. Для вас это рискованней, чем для нее. Как члена военной миссии и офицера, вас будут судить по законам военного времени. Скажите прямо, прав я или нет?
Роман «Озаренные» посвящен людям сегодняшнего Донбасса.В романе нарисованы картины донецкого степного раздолья, показана жизнь шахтеров, их труд.
Из яркой плеяды рабочих-революционеров, руководителей ивановского большевистского подполья, вышло немало выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Среди них выделяется талантливый организатор масс, партийный пропагандист и публицист Павел Петрович Постышев. Жизненному пути и партийной деятельности его посвящена эта книга. Материал для нее щедро представила сама жизнь. Я наблюдал деятельность П. П. Постышева в Харькове и Киеве, имел возможность беседовать с ним. Личные наблюдения, мои записи прошлых лет, воспоминания современников, а также документы архивов Харькова, Киева, Иванова, Хабаровска, Иркутска воссоздавали облик человека неиссякаемой энергии, стойкого ленинца, призвание которого нести радость людям. Для передачи событий и настроений периода первых двух пятилеток я избрал форму дневника современника.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.