Стратег и зодчий - [113]

Данишевский воспроизвел картины встречи отступающих красноармейцев в селах.

Ленин снова стал прохаживаться по комнате. Данишевский видел, что он слушает очень сосредоточенно.

— Значит, кулак ощерил зубы? — Ленин остановился, в упор посмотрел на Данишевского. — Волжских кулаков я знаю. То, что происходило при отступлении наших частей, показывает, что тылом Реввоенсовет фронта не занимался. В гражданской войне неукрепленный тыл грозит гибелью. Раскольников получил мою телеграмму?

— Получил, Владимир Ильич. Мы с ним вместе добирались до Арзамаса. Оттуда он выехал в Нижний.

— Слава богу, перекрестились после грома. — Ленин показал Данишевскому на стул. Данишевский продолжал стоять. — Вы садитесь, — повторил Ленин. — А я постою: целые дни приходится сиднем сидеть. Почему до сих пор не наведен порядок в Нижнем? Кто-нибудь из членов Военного совета там был в последние недели?

— Там свое начальство, Владимир Ильич. Есть крепкая партийная организация…

— Это ваш тыл, Герман. Сейчас вы, Реввоенсовет, на всей Волге самое большое начальство. В тылу было уже несколько кулацких восстаний. Это вам ведомо? В Нижнем сосредоточие спекулянтов, офицеров. Они спаивают красноармейцев, разлагают людей. Раскольников обязан принять самые жестокие меры, арестовать всю эту мразь и не щадить. Если нужно расстрелять — пусть расстреляет! Вы где решили расположить штаб фронта?

— В Арзамасе.

— Наконец-то догадались вместе с наркомом, что штаб должен быть там, откуда можно управлять всеми войсками, а не одним полком. Где Троцкий сейчас?

— Под Свияжском.

— Романовский мост цел?

— Удалось отстоять. Надежно защищаем.

Ленин стал расспрашивать о состоянии Первой, Второй и Третьей армий. Он интересовался всем: количеством штыков, наличием боеприпасов, обеспеченностью продуктами, санитарным состоянием подразделений.

— С чем же вы думаете наступать? — спросил он, что-то подсчитывая. — В каждой армии только по две-три тысячи штыков, но и они распылены по отрядам. Сегодня же возвращайтесь в Арзамас. Вам помогут. Уже начали переброску на ваш фронт боевых полков и коммунистов. Удалось побороть настроение петроградских автономистов. Там Зиновьев, видите ли, боялся, что останется без партийного актива. Не мог без ЦК понять, что на Восточном фронте, под Казанью, решается судьба революции. Будут, видите ли, пусты аудитории, в которых он произносит речи о защите республики. В московской организации мобилизуем лучших коммунистов. Я говорил с Загорским, он обещает мобилизовать одну пятую всей организации. Коммунисты помогут вышвырнуть к черту эсеро-меньшевистское отребье, разлагающее армию. Вацетису передайте, что мы должны иметь в ближайшую неделю план наступления на Казань. Стоять в обороне мы не разрешим. До ледостава осталось три — три с половиной месяца. Пятая армия вместе с Волжской флотилией, авиацией и артиллерией должна взять Казань. Первая революционная армия обязана овладеть Симбирском. Вторую и Третью армии направьте на Ижевск. Этот завод-арсенал должен быть у нас. Если сумеете очистить армии от эсеров и меньшевиков, они выполнят любые задачи. Сейчас самое главное — укрепить дисциплину. В Первой революционной армии призвали на службу бывших офицеров, налаживают систематическую учебу. Это хороший почин. До отъезда в Арзамас представьте ведомость, что нужно для снабжения и вооружения армий.

— В Оперативный отдел?

— Передайте Горбунову. Я сам укажу нашим наркоматам сроки поставок, под их ответственность.

29

Как опытный конспиратор, Мартынов, прежде чем подойти к Суханову, отдыхавшему на скамейке Екатерининского сада, прошелся по аллее, вышел из сада и снова вернулся.

— Что вы кружитесь? — насмешливо окликнул Мартынова Суханов. — У Дзержинского филеров нет. Да вы в вашей одежонке вне подозрений. Кто скажет, что вы экономист? Не то маляр, не то кровельщик.

— У Дзержинского на каждом шагу добровольные филеры. Не успеют наши товарищи появиться на заводах, как уже становится известно на Лубянке. Столько провалов! Московское совещание накрыли. Всероссийскую рабочую конференцию не удалось созвать.

— Нам нечего скрывать, мы все на виду. Откровенность и искренность — непременное качество деятеля революции.

— За эту искренность, откровенность мы и расплачиваемся, — буркнул Мартынов. — Следует делать свое дело и поменьше провозглашать то, что мы собираемся делать. Вы, например, не должны были декларировать о повышении цен на хлеб, о премиях за доставку его. У вас, как руководителя Северной продовольственной управы, были возможности повысить цены на хлеб так, чтобы ни один из большевистских контролеров не заметил.

— Дело не в хлебе. — Суханов с озлоблением бросил докуренную папиросу, стал втаптывать ее в землю. — Дело в другом. Мы сделали неверный шаг в свое время, нам не нужно было уходить из правительства. Это Мартов наколбасил. Вскипел! Политик должен быть хладнокровным.

— Несколько месяцев слишком малый срок для того, чтобы судить, рано или поздно, правильно или нет. Об этом скажут через два-три десятка лет. Тогда вспомнят нас с вами, нашу принципиальность, верность идеям.

— Вспомнят ли? Уже сейчас ни на одной фабрике, по сути, нет наших организаций. — Лошадиная физиономия Суханова позеленела.