Страстная неделя - [49]

— Угу.

Я принялся сканировать окрестности.

— Вон магазин, где продают выпивку, — показала Тоня. — Дальше ничего не будет, здесь же деревня.

И вправду, едва мы свернули с перекрестка на Реплингем-роуд, назвать это городом было уже трудно. Одинаковые ряды двухэтажных домиков, кстати, вполне буржуазного вида. Прохожих мало, но со значительной пропорцией чернокожих, а их в деревнях пока нет. Значит, все-таки город.

Дом подруги был совсем рядом, минутах в пяти ходьбы. Тоня зашла за низенький, выкрашенный белой краской заборчик, привычным жестом приподняла цветочный горшок в палисаднике и торжествующе показала мне ключ.

— Весьма неосмотрительно со стороны вашей подруги, — не одобрил такой беспечности я.

Чтобы испытать непоколебимость своей воли, я купил двенадцатилетний «Чивас-Ригал», который одно время был моим любимым напитком. Мы прошли на кухню, и Тоня первым делом села и налила себе полстакана. Потом сжала ноздри и сделала три больших глотка. Пьяницей она не была — у нее все лицо перекосило.

— Точно нет? — спросила она меня.

— Точно. Но вы не стесняйтесь.

— Нет, я не хочу напиваться. Мне просто нужен крепкий удар по мозгам. Они потом прояснятся и будут, как новенькие.

Прямо слово в слово мои ощущения и оправдание. Тоня снова закурила. Это — свои собственные ощущения я со времен молодости уже позабыл — возможно, тоже мозги прочищает.

Домик был совсем небольшой, но чистенький, обжитой, уютный. На первом этаже гостиная, некое подобие кабинета и кухня. Спальни, как это принято, были на втором этаже, на который вела крутая лестница с витыми перилами. Всюду фотографии и картинки на стенах, растений нет — видимо, подруга Тони выставила их в палисадник или доверила соседям, чтобы поливали. Письменный стол, плоская коробочка подмигивает без устали зелеными глазками — какой же теперь дом без вай-фая? Глубокое кресло, рядом на консоли лампа под абажуром — любит читать хозяйка дома, книги по всему дому раскиданы. Гостей сажают на два низких толстых мата, покрытых коврами. И столик такой же низкий, восточный. Другой мебели нет. Тоня сейчас, скрестив ноги в позу лотоса, за этот столик переместилась с бутылкой и сигаретой, а я бухнулся в кресло.

Я достал из волшебного мешочка свой второй айфон и, отыскав на письменном столе скрепку, принялся вставлять в него симку.

— Кстати, телефон Питера был в моей «нокии», — сообразила Тоня. — Я его на память не помню.

— Не страшно, я подскажу, — успокоил ее я.

Тоня выпустила дым в сторону и снова с интересом посмотрела на меня. Я в ее глазах сейчас, как Гарри Поттер.

— И еще куча телефонов лондонских друзей.

— У вас сейчас в Лондоне один друг — я. Возможно, и Питер тоже, только пользы от него будет мало. Ну и, с большой натяжкой, Осборн-старший.

— Но от него-то польза может быть, — вставила Тоня.

Я задвинул сим-карту в телефон и включил его.

— Зато и цена за эту помощь будет другая.

— А какая ваша цена? — спросила Тоня. — Скажите, я же вижу теперь, что вы какой-то ненормальный. Вот вы что бы сделали с папой, если бы он тогда не сбежал? Если бы он полностью оставался в вашей власти?

— Ну, поговорил бы с ним. Он, похоже, считает, что его положение безвыходно. А я уверен, что так не бывает.

— И вы помогли бы ему выпутаться из этой истории?

— Да.

— Просто так, по доброте души.

— Нет. Потому что мне кажется, что так будет правильно.

— Да? Поверить в это трудно, но ведь «есть многое на свете, друг Гораций». — Тоня достала из сумочки маленький спрей и брызнула себе за оба уха. Потом увидела себя со стороны и засмеялась. — А… Может быть, я могу отблагодарить спасителя?

Виски на нее, похоже, подействовало, как бита, какими сваи забивают. Я посмотрел на нее. Такая гибкая, симпатичная змейка и, возможно, духи у нее с феромонами. Что у нее на уме?

— Вы не считаете меня привлекательной? Или я не в вашем вкусе?

— Вы очень привлекательны и вполне в моем вкусе, — искренне сказал я. — Просто ситуация к этому не располагает.

— Да? — Тоня загасила окурок. — А меня опасность как раз заводит.

«О Дева-Мать», во время вспомнил я. Какой же мощный инструмент подавления воли Господь создал нам на погибель! Это тебе не печень. Нет, эта какая-то всеобщая ловушка — и для трезвенников, и для праведников. Моя-то воля это выдержит. Я же вон даже ни глотка не сделал с самого утра.

— А что вы скажете Питеру? — попробовал увильнуть я.

— С ним все просто, — рассмеялась Тоня, одним большим глотком опустошая стакан. — Скажу ему, что согласна выйти за него замуж.

Я тоже улыбнулся:

— И тогда, как при крещении в зрелом возрасте, все грехи снимутся без исповеди.

Тоня села и снова плеснула себе виски. Уже не на половину, на пару пальцев, как приличные люди не в состоянии стресса.

— Я, кажется, поняла. Если вы такой ненормальный, как я думаю, вы просто не считаете возможным — сейчас выговорю — воспользоваться сильной позицией.

— Думайте, что хотите. Я же вас не обидел? Вы действительно очень сексуальная.

Тоня стала вставать и опасно покачнулась, чуть не опрокинув столик. К виски она больше не притронулась.

— Вы не возражаете, если я пойду прилягу? — спросила она, направляясь к лестнице. — Только на часок. Вы обещаете разбудить меня?