Страсти у вулкана - [8]

И только когда мы окончательно поделились впечатлениями о самом замечательном человеке во всей нашей галактике и смогли спокойно приступить к вкусной еде и повседневным мыслям, Даниэль наконец-то закрыла журнал и отставила чашку с давно остывшим чаем на ближайший столик. Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.

И я поняла все. И то, что ей даже не надо было смотреть телевизор. Ей не надо было ничего ни говорить, ни знать.

Потому что она и только она была частью этого самого умного, таинственного, неповторимого и самого замечательного человека в мире.

И об этом прекрасно знала она. И, быть может, уже догадывался он. И теперь точно знала я.

Как-то я сказала своей сестре Мине:

— Марк Роснан — это неразгаданная тайна нашего города.

На что Мина сказала:

— Нет, это Гельхиадиха — неразгаданная тайна нашего города.

— Это почему?

— Твой Марк Роснан весь как на ладони, все, о чем он думает, можно прочесть в его произведениях, а что на уме у нашей Гельхиадихи, это действительно очень интересно.

Я рот так и раскрыла, ей, видишь ли, о чем думает Гельхиадиха интересно.

— Твоя Гельхиадиха еще ничего уникального не сделала, — сказала я.

— А твой Марк Роснан с места никогда не сдвинется, чтобы кого-то полюбить, — сказала она.

— Но так не бывает.

— Бывает.

— Марк Роснан однажды совершит такой безумный поступок, который удивит весь город.

— Марк Роснан будет сидеть в своем доме и ждать, пока счастье само не постучит к нему в окно. И ни одна женщина в этом городе не увидит в его руках волшебную коробочку с кольцом.

— Наверное, какой-нибудь внучатый племянник Гельхиадихи увлечет тебя куда больше, — сказала я.

Мина раскрыла рот.

— С чего ты взяла, что у Гельхиадихи есть племянник? — удивилась она.

— Ну должен же у нее быть хоть кто-то из родственников. Однажды в город приедет какой-нибудь ее внучатый племянник, и в нашей жизни настанет время больших перемен.

— Ну не знаю, — протянула Мина, — в жизни, конечно, все бывает, но чтобы у нашей Гельхиадихи были какие-то родственники?

Через несколько дней мы с Миной поливали наш палисадник. В природе наступила большая жара, и мама сказала, что скоро завянут не только ее любимые розы, но и наши семейные фикусы. И строго-настрого предупредила, чтобы мы не вздумали лениться и вышли на улицу, а не заливали бедные растения из окна второго этажа.

Как я уже говорила, наш дом находится рядом с домом Гельхиадихи. Правда, между нашими оградами пролегает дорога — широкая, асфальтированная, она плавно переходит в пологий каменный берег, а затем постепенно уходит прямо в реку. Интересно, зачем? Глупое место.

Сколько помню, наши с Миной головы всегда были повернуты в сторону центра города, чтобы не смотреть на дом Гельхиадихи. А когда был дождь, мы вообще предпочитали не выходить из дому, да и весь район Гельхиадихи по традиции сидел по домам.

Стихией наслаждалась одна Гельхиадиха. Она в блаженстве бегала по саду, подставляла лицо дождю и танцевала колдовские танцы.

Разумеется, мы этого никогда не видели, обо всем этом нам обычно с упоением рассказывали соседи из дома напротив, многочисленные Барлинги. Но они врут, все в городе знают, что у них окна, выходящие на сторону Гельхиадихи, ни зимой, ни летом вообще не открываются, а ведь это фасад их дома, у них даже родители верят в Гельхиадиху.

К нам в дом периодически приходили «дружить» девочки из нашего класса, они с назойливостью следователей стояли перед окнами, выходящими в сад Гельхиадихи, и трагически выглядывали в эти окна. Они надеялись, что Гельхиадиха побегает по своему саду или хотя бы подергает там сорняки.

Но Гельхиадиха не бегала и не дергала.

Тогда девочки заявляли, что у нас тут везде трагическая обстановка, и в доме и перед домом, и они больше сюда никогда не придут. Но они опять возвращались.

Мы с Миной заявляли, что ничего такого трагического у нас тут нет, но девочки стояли на своем. И подобные концерты повторялись снова и снова.

Так вот, мы с Миной взяли шланги, прикрепили их к кранам на втором этаже дома и устроили естественный фонтан над маминым любимым палисадником. Мы ополоснули вечнозеленые фикусы, напрочь залили нежные фиалки и вовсю поливали розы вдоль задней ограды, как нечто странное вдруг попало в наше поле зрения на территории сада Гельхиадихи.

Некоторое время мы с Миной стояли как замороженные, но потом любопытство взяло верх над страхом и суевериями. Мы с Миной осторожно скосили глаза. Так и есть.

К нашему великому ужасу, из дома Гельхиадихи выбежала сама Гельхиадиха. В ее руках был большой черный зонт.

Гельхиадиха в растерянности остановилась посреди своего ухоженного сада, она ухаживала за ним после полуночи, как со знанием дела сообщали всем в городе болтливые Барлинги. Так вот, Гельхиадиха приложила руку ко лбу и с удивлением смотрела на чистое, без единого облачка небо. На Гельхиадихе было яркое цветастое платье, накрахмаленный передничек, волосы аккуратно заколоты широким гребнем.

Минут пять Гельхиадиха смотрела на небо и ничего не понимала. Шум любимого дождя она слышала, но над миром ярко светило солнце.

И тут она увидела нас с Миной. У нас в руках было по шлангу, из которых водопадом лила вода, и в нашем палисаднике уже небось и все остальные деревья затопило, а не только устойчивые к неблагоприятным метеоусловиям вечнозеленые фикусы, пока мы, онемев от ужаса, наблюдали за нашей своеобразной соседкой.