Страсти по Егэ - [3]

Ещё раз выглянув за дверь и убедившись, что в холле и переходе пусто, я скинула босоножки, чтобы не стучать каблуками по плитке (акустика в холле была такая, что моё цоканье разнеслось бы по всей школе), и метнулась в столовую. Дружественная буфетчица выпустила меня через подсобку, задняя дверь которой вела на площадку для мусорных баков.

Минут пять у меня ушло на то, чтобы высмотреть дворника и привлечь его внимание. Ещё пару минут заняли переговоры, передача секретных документов и дискуссия на тему, можно ли разглядеть их под светлой футболкой. Потом я немного постояла, бессильно привалившись к стволу бука и утирая холодный пот. Возвращаться в «подполье» не хотелось, но нужно было забрать свою электронную книжку. И предупредить связного — если он всё-таки до меня доберётся.

Первым, что меня насторожило, когда я нырнула в коридорчик, ведущий в мастерские, была приоткрытая дверь кабинета домоводства. Приблизившись к щели, я увидела подошву мужской туфли, курчавую поросль на фрагменте ноги и задравшуюся брючину. Уже понимая, что меня ждёт, толкнула дверь и ухватилась за косяк.

На полу лицом вниз лежал невысокий брюнет. На его затылке возбухало кошмарное месиво из чёрных волос и тёмной крови. Волокнистая лужица наполнялась и опадала, когда очередная порция крови прокладывала себе дорожку вниз — по ложбинке на шее к воротнику рубашки — прежде белому, а теперь алому.

Чувствуя, что сейчас позорно упаду в обморок, я поспешно отвела глаза и тут же наткнулась взглядом на огнетушитель, валяющийся почти у моих ног. На краю сознания мелькнула мысль: «Так вот чем его приласкали». Тут меня подбросило. На человека напали, он истекает кровью, какого же чёрта я стою столбом?

Рывок к столовой и три фразы, брошенные перепуганной буфетчице, окончательно исчерпали мои ресурсы. Я не помню, как добралась до подсобки, сколько времени просидела одна, прежде чем Наида вернулась. Чем она меня поила? Водой? Валерьянкой? Я не ощущала ни вкуса, ни температуры, не слышала её слов, хотя видела, как шевелятся губы. Похоже, из всех органов восприятия мне не изменило одно зрение.

Вот перед глазами возникла согнутая спина в серо-голубой форменной рубашке, потом — покрасневшее от натуги лицо давешнего дворника. Дворник держит безвольное тело раненого под колени, ему неудобно: ноги жертвы болтаются, мешают идти. Охраннику и того хуже: он несёт пострадавшего за плечи, пятится мелкими шажками, придерживая забинтованную голову верхней частью ног. Наида спешит мужчинам на помощь, теперь многострадальную голову бережно поддерживают её руки.

На некоторое время подсобка опустела, потом снова появилась Наида. И охранник, который привёл меня в себя нехитрым, но действенным способом — взял за плечи и энергично встряхнул.

— Ты как, дойти до ворот сможешь? Я остановлю машину и попрошу, чтобы тебя довезли до поликлиники.

Я покачала головой.

— Не нужно. Посижу немного, само пройдёт. Что с раненым? Он выживет?

Охранник пожал плечами.

— При мне его не осматривали. Сунули в «скорую» и умчались. Теймыр, дворник, поехал с ними, вернётся — узнаем. Ты, случайно, не в курсе, кто твоего курьера приложил?

— Нет. Я его не дождалась, ушла искать Теймыра. Вернулась через четверть часа, вокруг — никого, дверь приоткрыта, на полу — тело, рядом огнетушитель валяется… Вы не видели, кто проходил в пристройку, начиная с пяти минут второго? Вряд ли таких было много…

— Видел, конечно: у нас пост прямо напротив перехода. После того мужика сюда завернули три женщины. Сначала девчонка-географичка, потом наша завуч и тётка из управления — видная такая дама…

— Изета Халиковна, — подсказала Наида. — Куратор.

— А больше никто в пристройку не ходил. Минуты через три после того, как эта Изета вернулась в главный корпус, примчалась Наида со своим известием. Но не они же мужика уделали! Не алкашки ведь, не базарные бабы… Культурные женщины, педагоги! Наида, ты точно никого через подсобку не впустила?

Пока буфетчица возмущалась этим наглым поклёпом, я размышляла. Положим, в непорочность педагогов я не верю, всяких навидалась. Но сорвать со стены огнетушитель и размозжить голову стоящему к тебе спиной человеку — поступок и впрямь выходящий за рамки. Главное, непонятно — за что? Ведь не за транспортировку же бумажек из тайника и обратно! Покушение на убийство как профилактика мелкого жульничества на экзамене — это как-то чересчур… Даже если предположить, что Аслан узнал о замысле Сафара и посулил большие деньги тому, кто этот замысел сорвёт, нападение на нашего связного — нелепость сродни пальбе из пушки по воробью. Достаточно было проследить за ним в первый раз, поймать нас в момент передачи задания и выставить из школы. Или не сводить глаз с мальчика, чтобы он не имел шанса списать. Насилие же ничего, кроме крупных неприятностей, ни одной из педагогинь не сулило. Риск, что тебя застигнут на месте преступления, полиция в школе, скандал… Нет, для такого деяния нужна причина посерьёзнее, чем амбиции организаторов экзамена, желание угодить патрону или получить премиальные. Ревность, месть, страх…

— Наида, вы, наверное, знакомы со всеми тремя дамами? Может быть, слышали о них что-нибудь такое… о чём не принято говорить в лицо?