Она повернулась к Конору Берку:
— Эта часть берега принадлежит вам. Господи, что же вы наделали тут! — воскликнула она с нескрываемым отвращением.
Он остановил машину и обвел свои владения оценивающим взглядом.
— Стало быть, вы заметили изменения? — В голосе его звучало удовлетворение. — Да, даже отсюда видно, как удачно мы расширились. А вон та незаконченная конструкция будет стеклянной галереей, которая продлит главную столовую. Прямо за нею — выход на пляж. Там же есть и бассейн с подогревом. Он, в сущности, готов. Правда, для простора нам предстоит еще выкорчевать изрядное количество деревьев, но это уже мелочи. Открытый пейзаж смотрится куда привлекательнее. Как вы считаете?
— Открытый пейзаж?! Но ведь деревья как раз и составляли пейзаж! — недоумевала Кейт. — Лох-на-Ска-хан, озеро Теней, — думаете, почему его так назвали? Конечно же из-за деревьев!
Как ни в чем не бывало он продолжал:
— Да их тут и так слишком много. Все вокруг заполонили своей тенью. А кому хочется питаться в столовой, в которую не проникает свет, или купаться в бассейне, в котором солнце появляется всего на пару часов в день?
Кейт перешла в решительное наступление:
— Интересно, зачем вашим постояльцам бассейн? Мы здесь всю жизнь купались в озере.
— А озеро никуда не убежит.
— Ах, ну да, понятно. — Кейт была так раздосадована, что не удержалась от колкости. — Загромоздите тут все раскрашенными кабинками для переодевания, не говоря уже о лотках с мороженым.
Он начал раздражаться:
— Я вижу, критиковать вы умеете. Однако хочу заметить, что, поскольку большинство номеров расположено на первом этаже, моим постояльцам удобнее будет переодеваться у себя в комнате. А кроме того, хотите верьте, хотите нет, но мой повар отлично готовит мороженое, так что вовсе нет необходимости… — Он осекся и после паузы закончил: — Ну хорошо. Если вы вдоволь насмотрелись на плоды моего, как сказал бы профессор, «вандализма», то я готов отвезти вас к сестре. Она, должно быть, уже заждалась.
Остаток пути Кейт провела в молчаливом раздумье и уже у самой аллеи, ведущей к дому, спросила:
— Значит, вы хотите сказать, что мой отец не приветствует ваших новшеств в «Лэйкстрэнде»?
Конор Берк удивленно приподнял брови:
— А что, разве он не писал вам об этом? Или Нора? Или Брайди?
— Нет, отец не утруждает себя личной перепиской. Да и Брайди с Норой не любительницы.
— Но вы же виделись с Норой недавно?
— У нас было мало времени, и без того хватало, о чем поговорить.
— Ну что ж, все равно скоро обо всем узнаете. — С этими словами он остановил машину, вышел и достал из багажника чемоданы. — Так велела Брайди, — пояснил он. — Сказала, чтобы до дома не довозил, а багаж оставил здесь — она потом заберет.
Кейт не спеша вышла из машины.
— Вы хотите сказать, что… не встречаетесь с отцом?
— Только, как говорится, на расстоянии пушечного выстрела. Это была его инициатива.
— Ну что ж, я вам очень признательна. Хотя Брайди все же не следовало бы…
И снова его улыбка показалась ей обезоруживающей.
— Для нее главное было, чтобы вы попали домой. Теперь доберетесь? — Он повернулся, собираясь сесть в машину.
— Да, спасибо.
— И не берите в голову. Когда Брайди понадобится извозчик, она знает, к кому обратиться. Не забудьте сказать ей насчет машины. А если она опять не сможет ее завести, я что-нибудь придумаю с буксиром. Идет?
Он сел в машину и умчался. Кейт смотрела ему вслед, дожидаясь, пока он не скроется из виду, потом, сжав губы, взяла в обе руки по чемодану и упрямо побрела по направлению к дому.
Со стороны аллеи дом выглядел весьма любопытно: плотно окруженный деревьями, без ворот и ограды, он стоял, выгнувшись каменным полумесяцем, обратив глубокие глазницы подъемных окон в сторону озера, к которому вела коротенькая тропинка, оканчивавшаяся у крохотной пристани, с которой сестры любили нырять. Передняя дверь давно нуждалась в покраске, как, впрочем, и оконные рамы. «Надо будет заняться этим», — подумала Кейт, постучав в дверь и дожидаясь, когда откликнется Брайди.
Буквально с порога сестра окатила ее шумными приветствиями. Одетая в потертые джинсы и байковую спортивную майку с длинными рукавами, она держала в одной руке пустую миску из-под зерна, а в другой ведерко с яйцами, которые тут же поставила на пол, чтобы расцеловать Кейт.
— Милая, милая Кейт! Я думала, что успею накормить кур до твоего приезда, вот почему не вышла к тебе навстречу. Господи, и ты тащила чемоданы сама?! Потом бы вместе сбегали и забрали. Ты что-нибудь ела? Наверное еще до самолета? Может, выпьешь чаю? Что сначала: пойдешь в свою комнату или чай? Пойдем лучше на кухню. За ленчем у папы снова на лице была вывеска «Просьба не беспокоить!», поэтому, думаю, тревожить его до ужина лучше не стоит.
Однако Кейт решила все-таки подняться сначала к себе и уже возле ступенек спросила:
— Надо думать, моя комната осталась прежней, рядом с Норой?
— Теперь ты в папиной. Она просторнее, и Нора подумала, тебе понравится. Видишь ли, папа теперь спит внизу. Так распорядился доктор Килиан.
— Что, с сердцем все хуже? Но ты ничего не говорила мне! И Нора тоже.
— Она не хотела тебя волновать. Еще успеешь. И потом, ты же знаешь папу — он скорее скажет, что у него новее нет сердца, не говоря уже о каких-то болячках, нежели позволит кому-либо помешать ему закончить трактат по шестому веку, или какой там у него сейчас.
