Страсть и сомнения - [9]

– Знаешь, я никогда не завидовал ей. – Уит улыбнулся, и на его лице появилось умильное выражение. – Мне было пятнадцать, когда она появилась на свет, и я должен был бы ненавидеть ее, но этого не было. Я полюбил малышку, едва только увидел. Знал ведь, что папа любит ее намного больше, чем меня, и тем не менее…

Аннабел не хотелось выслушивать его излияния. Тем более сейчас. У нее не было ни времени, ни желания выслушивать покаянные речи Уита. А все свидетельствовало о том, что ему не терпелось выговориться.

– Позвони отсюда доктору Мартину. – Проходя мимо кузена к двери, Аннабел приостановилась и сочувственно улыбнулась ему. Будучи от природы заботливой и чуткой, она вдруг ощутила желание обнять и приободрить его. И все же не смогла преодолеть неприязнь и заставить себя прикоснуться к нему.

По коридору Аннабел шла с высоко поднятой головой. Глаза были сухими. Но больно щемило сердце. Бедная Лулу. Какой бы взбалмошной она ни была, какую бы никчемную жизнь ни вела, как бы ни огорчала отца, смерти она не заслуживала. Сообщение об убийстве в Мемфисе светской львицы, дочери мультимиллионера, главы клана Вандерлей из штата Миссисипи, появится на первых утренних полосах газет. С утра первым делом нужно будет отправиться в Мемфис. Необходимо взять на себя ответственность представлять семью, исполнив таким образом свой долг. А еще Аннабел хотела лично проследить за поимкой и наказанием убийцы Лулу.

Куинн припарковал «порше» в центральном районе Саут-Блуфф, в двухместном гараже рядом с «БМВ» Кендал. Подождав, пока он достанет из багажника свою сумку, она придержала дверь и пропустила его через кухню в свой престижный дом. Проследовав в просторную гостиную, Куинн отметил, что интерьер отражает характер хозяйки. Сверкающий, опрятный и современный. Обилие стекла и черно-белых цветов с отдельными удачными вкраплениями желто-коричневого и кремового цвета. И все же помещению явно недоставало домашнего уюта.

У Куинна был пентхаус в Хьюстоне, бунгало на Ямайке и пай в сезонном посещении горнолыжного курорта в Вэйле. Но своего дома у него не было. Даже ранчо, купленное в холмистой местности рядом с поместьем старого друга Джонни Мака Кахилла, нельзя было назвать домом.

Ему не нужен был дом. Он всегда был слишком увлечен карьерой, сколачиванием состояния и не заботился о таких приземленных и несущественных материях, как дом. Сейчас у него было все, чего он хотел. И даже больше. Так почему же он ощущал такую пустоту? И такое одиночество?

Кендал остановилась у длинной стойки, отделявшей гостиную от сверкающей нержавеющей сталью современной кухни.

– Могу приготовить чай. А хочешь, можно чего-нибудь и покрепче.

– Я не против горячего чая и пары таблеток аспирина. – Куинн помассировал указательным пальцем правый висок.

– Горячий чай и аспирин – это я мигом. – Кендал кивнула в сторону уходящего вправо от гостиной коридора: – У меня две спальни для гостей. Выбирай любую. В обеих отдельные ванные комнаты.

Куинн кивнул:

– Мне все равно. Во всяком случае, сегодня. Спасибо, что предоставила мне место для ночлега. В такие моменты нет ничего лучше чашки горячего чаю и капельки сочувствия.

Кендал взглянула на него с подозрением, будто засомневалась в его искренности.

– Можешь пить чай, сколько захочешь, но сочувствия не дождешься.

Куинн издал глубокий вздох, сопроводив его горьким смешком.

– Я имел в виду сочувствие в буквальном, а не в метафорическом смысле. У меня и в мыслях не было, что ты пригласила меня к себе с какой-то задней мыслью.

Похоже, это удивило ее.

– А ты изменился.

Куинн пожал плечами:

– Если и изменился, то не очень. А от тебя я жду чашку чаю, пару таблеток аспирина… и, может быть, немного искреннего участия. Я не преступал закон с юношеской поры. Мне не нравится это ощущение: быть подозреваемым в убийстве. И хотя нас с Лулу не связывали серьезные отношения, она небезразлична мне.

– Настолько, насколько ты обычно бываешь небезразличен к женщинам. Ты это имеешь в виду, да?

– Неужели я заставил тебя страдать? Тогда, когда мы…

Кендал рассмеялась:

– Господи, какое самомнение. Нет, я вовсе не страдала из-за тебя. И прежде чем ты сделаешь очередной ошибочный вывод, хочу сказать, что я не сохла по тебе все эти годы. Просто я знаю тебя. Вернее – раньше знала.

– Вот уж не думал, что настолько неприятен тебе.

– Ты не был неприятен мне тогда, да и сейчас я не испытываю к тебе неприязни. Черт, Куинн, будь ты мне неприятен, я не бросилась бы по первому зову на твою защиту. И не пригласила бы тебя к себе, если бы…

Кендал остановилась на полуслове, следя за тем, как он бросил на пол свою сумку и двинулся к ней. Остановившись в полуметре, Куинн протянул руку и тронул кончиками пальцев ее щеку.

– Это не из-за меня, правда? Это из-за твоего бывшего. Мужик, наверное, доставал тебя, да?

Тяжело вздохнув, Кендал повернулась и направилась к буфету. Доставая с полки коробку с пакетиками чая, пояснила:

– Его зовут доктор Джонатан Майлс. Я безумно влюбилась в него. У нас был великолепный секс. Двое его детей были настоящими монстрами, и они ненавидели меня. Мы думали, что это пройдет, их отношение изменится. Не изменилось. В конце концов он выбрал детей. Не могу судить его за это. Ведь он все еще любил свою покойную жену, а это были ее дети.