Страсть и блаженство - [23]

— Дэвид?

— Да, дорогая? — Он сделал паузу, чтобы помассировать ей попочку.

— Разве ты не любишь девушек? — Что?

— Разве я тебе не нравлюсь?

— Что за вопрос. В моей жизни ты самая любимая.

— Тогда почему ты меня только шлепаешь? — Хоуп спрыгнула с его колен. — Разве ты не занимаешься сексом?

Дэвид покраснел:

— Конечно, я занимаюсь сексом. Но не с теми, кому я плачу за сеанс.

Сначала она ахнула от негодования, затем ее глаза наполнились горячими слезами. Выпрямившись в полный рост, равный пяти футам и пяти дюймам, Хоуп нарочно легко шлепнула его по лицу.

— И это все, что ты обо мне думаешь?! — воскликнула она.

— Я даже очень много думаю, поэтому не стал бы оскорблять тебя, ожидая любезностей за сто долларов, — сердито ответил Дэвид, ибо он тоже быстро выходил из себя и не любил, когда его били по лицу.

— Оскорбить меня? Разве тебе не кажется, что ты оскорбляешь меня всякий раз, когда я приглашаю тебя потрогать себя, а ты на это не обращаешь внимания?

— Я старался вести себя уважительно, — ледяным тоном ответил Дэвид.

— Это ведь так безопасно, правда? Ты считаешь меня шлюхой, с которой иметь дело очень рискованно, ведь так?

— Нет, не так. Все знают, что ты принцесса.

— Правда? — Хоуп улыбнулась, испытывая облегчение.

— Скорее всего, я больше похож на шлюху, чем ты, — дразнил ее Дэвид. — Кстати, я всегда пользуюсь презервативом, так что не в этом дело.

— А в чем же дело? Ты же не влюбился в Брук?

— Конечно, нет. Она еще меньше подходит, чем ты.

— Только не говори, что ты встречаешься с другими преподавательницами, — сказала Хоуп.

— Я этого не говорю.

— Ты думаешь, что я недостаточно хороша для тебя?

— Ты даже очень хороша, но ты также садо-мазо девушка по вызову. Думаешь, мне нравится, что моя девушка все время бегает на сеансы с незнакомыми мужчинами? Или снимается в эротических видеофильмах?

Хоуп повеселела, поняв, что он думал об этом, прежде чем решил высказать ей.

— Почему нет? В клубе ты мне часто говорил, что тебе нравится шлепать мою попочку после того, как другие мужчины уже размяли меня. А теперь ты разыгрываешь святошу, — сказала она.

— Ты права, — согласился он.

— Если тебе хотелось сохранить беспристрастные отношения, не следовало навещать меня вот так. Ты всегда вызываешься помочь в домашних делах и делаешь мне одолжения, и разве удивительно, что я не так поняла твои намерения? — надменно спросила она, проницательно беря на прицел эту слабость, которая за ним действительно водилась.

— Послушай, разве нельзя остаться друзьями и играть, не увлекаясь? Я думал, что как раз в этом и заключается красота сеансов, — неубедительно возразил он.

— Мне становится тошно. Убирайся. И больше не приходи! — приказала она, швыряя в него деньгами. — Ты глупый, консервативный, старомодный, импотентный учитель средней школы!

Дэвид некоторое время смотрел на Хоуп, больше впечатленный ее руганью, нежели обиженный ее обвинениями.

— Хорошо, — резко сказал он, — ты сама напросилась. Иди сюда!

Он обнял ее и впервые поцеловал в губы. У Хоуп подкосились ноги, она прижалась к нему, изумленная страстным поцелуем.

Затем Дэвид снял с нее халат и впервые посмотрел на совершенно обнаженное тело.

— Влепи мне пощечину, пожалуйста.

Он встряхнул ее, запустил руку в волосы и снова поцеловал. Затем поднял ее почти невесомое тело и понес к кушетке.

— Лицом вниз, — приказал он, снимая ремень. — Ты получишь шесть самых лучших ударов за то, что била меня по лицу.

— Ты того заслужил, — с вызовом ответила она.

— Я сказал, лицом вниз.

Хоуп надулась, но подчинилась. Ремень резво и больно шесть раз опустился на ее голую задницу. Между ударами ей едва хватало времени вздохнуть. При третьем ударе у нее на глаза навернулись слезы, а при шестом она уже рыдала. Закончив, он отбросил ремень в сторону и повернул ее к себе лицом.

— Я знаю, как лучше наказать тебя за ту остроту по поводу импотенции, — холодно сказал он и вытер ей лицо носовым платком. Затем Дэвид отвел Хоуп к зеленому кожаному коню для порки, который являл собой единственный предмет садо-мазо оборудования в крохотной квартирке, и положил ее на один его конец.

Она повернулась к нему и спросила:

— Хочешь сказать, что сейчас у тебя в кармане лежит презерватив?

— Волнуешься? — надменно спросил он, пригнув ей голову. — Веди себя покорно, какой тебе и следует быть.

Услышав новые нотки в его голосе, Хоуп пробормотала, что сдается. Она повернулась и увидела, как расстегнулась молния, появились большой член и презерватив. Когда член должным образом одели в презерватив, Дэвид позволил ему задержаться между ее ягодиц и протянул руку, чтобы слегка потискать грудь. Она прижалась к нему задом и выпятила свою прелесть.

— Раз тебе так не терпится… — Дэвид раздвинул ее ноги и медленно вошел, но там оказалось страшно тесно, и он вытащил свою дубину. — Ты еще совсем не увлажнилась, — сказал он, шлепнул ее по заднице, а пальцами играл с влагалищем, пока оно не стало влажным. Никогда раньше он так не трогал ее, а она лишь постанывала и тяжело дышала, подбадривая его. — Как воинственно ты сегодня вела себя, — упрекнул он ее. — Моя маленькая принцесса требует секса! — Он шлепал ее по внутренней стороне бедер, пока она не начала извиваться. — Разве так себя положено вести совершенно покорной девушке?