Страсть герцога - [11]

Это было заметно. В произношении молодой особы явно слышалась французская мягкость согласных, хотя фразы она строила в очевидно английской манере. И пускай прямолинейность и неожиданно высокий рост отличали ее от утонченно-кокетливых француженок, заполонявших театры по вечерам, она явно имела склонность к драматизму.

И, вне всяких сомнений, не только к нему. Ее едва прикрытая тонкой тканью филейная часть находилась на уровне его глаз. Она двигалась, не делая лишних усилий, настолько плавно, что герцог задался вопросом, будет ли она двигаться подобным же образом в постели.

Господи боже, о чем он вообще думает? Он был здесь не для этого, а она была последней женщиной, на которую ему следовало бы обращать внимание подобного рода. Хотя, конечно, не обратить его на нее было весьма непросто, учитывая то, сколь… неформально она была одета, и то, как ее волосы цвета воронового крыла волной струились по ее спине, качаясь и мерцая на каждом шагу.

А доносившийся до него едва заметный аромат французских духов…

– Вы здесь живете, мисс Бонно? – спросил он, пытаясь отвлечься от соблазнительного зрелища. – Или просто в гости приехали?

– Это мой дом. – Достигнув верха лестницы и пройдя по коридору, она встала у открытой двери. – Я выполняю для своего брата административную часть работы в «Расследованиях Мэнтона».

– А-а-а.

Дождавшись, когда он подойдет к ней, она жестом предложила ему войти в комнату.

– Если вы подождете здесь, сэр, я приведу себя в более презентабельный вид.

Он и правда бы от этого не отказался. Даже в туманном свете лондонского утра он мог видеть сквозь полупрозрачный батист очертания ее пышной груди.

– Разумеется, – ответил он, подавив стон.

Когда она ушла, герцог выбросил из головы абсурдные мысли о внешнем виде девушки. Оглядевшись, он обратил внимание на недорогие, но чистые занавески, на видавшую виды дубовую мебель. Ваза с сиренью и диванная подушка с замысловатым узором выдавали присутствие женщины. Особняк не выглядел зловеще. Впрочем, самые мрачные тайны редко скрываются в зловещих местах.

Герцог подошел к столу, однако сестра Бонно, похоже, действительно умела вести канцелярские дела. На виду не лежало ничего необычного. Выдвижные ящики стола были закрыты на ключ – вероятно, чтобы уберечь их содержимое от любопытных взглядов слуг, а на книжных полках стояли тома с названиями вроде «Основ судебной медицины», «Ньюгейтского справочника»9 и «Судебных протоколов Олд-Бейли». Мэнтон явно относился к своим обязанностям сыщика очень серьезно.

– Нашли что-нибудь интересное? – донесся от двери ехидный голос мисс Бонно.

– Вы прекрасно знаете, что нет, – ответил герцог спокойно, возвращая на полку книгу, которую листал. – В вашем кабинете все заперто на замок. Заставляет задуматься, что вы столь тщательно пытаетесь скрыть.

– Полагаю, ничего такого, что не скрываете вы, – ответила она тем самым глубоким голосом, который поначалу заставил его принять ее за любовницу Мэнтона.

И ее платье лишь усиливало подобное впечатление. О, оно выглядело вполне презентабельно, однако его великолепный покрой подчеркивал все достоинства ее фигуры, а ткань в сине-зеленую полоску выгодно оттеняла напоминавшую севрский фарфор сливочного цвета кожу и алые губы, выглядевшие все такими же сочными даже сейчас, когда она не улыбалась.

Дикая французская роза, выросшая среди лондонских оранжерейных цветов. Сев за письменный стол, она стала поправлять юбку, и глаза герцога вновь привлек ее выглядывавший из корсажа пышный бюст.

– Ну, так что именно сделал Тристан, что заставило вас примчаться сюда в такую рань? – спросила она прямо.

Подняв свой взор, он посмотрел в ее голубые глаза, с прохладой глядевшие на него из-под челки непослушных черных кудрей, едва удерживаемых заколками.

– Для начала – он попросил меня встретиться с ним в таверне прошлым вечером, однако исчез оттуда еще до моего прибытия.

Ее щеки побледнели.

– Тристан правда в Лондоне? Нет, это невозможно. Он бы сюда не приехал.

– Это почему же? – поинтересовался герцог, подходя к столу.

– Потому что… ему не нравится Англия, – ответила она, с улыбкой закрыв глаза. – И он работает в очень хорошей должности на… французские власти.

Ее слова звучали столь неопределенно, что у него возникли подозрения.

– Что за власти? – спросил он, опираясь на стол. – Где и чем именно он занимается?

Она подняла глаза, и герцог увидел, что их выражение вновь стало упрямым.

– Я ничего вам не скажу, пока вы не объясните, что именно он сделал не так. Не думаю, что не прийти на встречу с вами – это преступление.

Отступив от стола, Максимилиан с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Как много он должен был сказать? По меньшей мере следовало объяснить ей то, что вся Англия знала с тех пор, когда он был еще мальчиком. Лишь так можно было донести до нее всю серьезность ситуации.

– Скажите, мисс Бонно, что вам известно о моей семье? – спросил он.

– Боюсь, ничего, – произнесла она почти что извиняющимся тоном, из-за которого Максимилиан счел ее слова заслуживающими доверия. – До недавнего времени я жила во Франции и не следила за английскими газетами. А с момента своего приезда я практически все время посвящала обустройству конторы Дома.