– Тупые безмозглые твари…
– Ты что-то имеешь против?
Замдиректора зоопарка, случайно услышав Михаила, которого все здесь привыкли называть просто и сокращённо – Мих, не преминул указать младшему сотруднику его место.
– Да нет…
– Ну так ухаживай за ними, как за каждым нашим питомцем, и получишь за это свои деньги. Не менее хрустящие и настоящие, чем за любого из зверей "Зорро-парка".
""Зорро-парк", – чуть ли не с ненавистью подумал Мих. – Что за идиотское название?!"
– Да… босс.
Замдиректора Алексей Николаевич не ответил, а молча удалился куда-то по собственным делам, начисто проигнорировав "согласие по уставу" несимпатичного – да и не ему одному, – обладающего мелкими глазками, большим носом и плоскими щеками, вечно недовольно и часто ругающегося по делу и нет работника. Если б речь шла о ком-нибудь ином, Алексей Николаевич непременно отозвался, хотя бы и междометием; на Миха тратить время и даже порой терпение замдиректора не видел смысла, и похоже, причина крылась в генетике. Генетике уборщика.
Мих кинул последний, полный глубокой и безотчётной ярости взор на по-странному тихо сидящих макак.
– Не нравитесь вы мне.
Отклика он, разумеется, не дождался. Впрочем, отбросив предрассудки, нельзя было не согласиться с тем, что поведение обезьян данной породы действительно могло показаться отчасти загадочным, отчасти – просто любопытным. Минимум, второе. Злые глаза Миха "перетекли" с первой задорого купленной особи, сидевшей на бревне слева, к пятой, финальной по счёту, задумчиво примостившейся по правую руку уборщика, непосредственно у толстых прутьев вольера. Гибкие тела, небольшой размер, конечности длиннее и покрыты шерстью более тёмного цвета, чем у обычных представителей этого рода приматов…
Что это?! Мих готов был поклясться, что "предки человека" или, по крайней мере, весьма похожие на оного представители дикой (прежде – до попадания в "Зорро-парк") природы проводили его страшными, многообещающими взглядами.
"Чёртовы шимпанзе", – противореча истине и биологии, но не субъективным ощущениям, проворчал про себя Мих и направился подметать пространство у соседнего вольера, с тиграми.
А до того, пока "Великий Хозяин и Его Высокопоставленные Подчинённые" не видели, уборщик вынул из глубокого внутреннего кармана, самолично пришитого для таких вот операций, бутылку разбавленного спирта и, виртуозно отвинтив крышку, присосался к ней, словно жадный осьминог.
Ночные охранники сбежались к вольеру по тревоге одного из коллег, самого молодого и, как следствие, наиболее (увы…) инициативного. Никто не предполагал, что предстанет их глазам, когда они окажутся на месте. А оказавшись, все сочли бы за огромное благо вовек не видать открывшейся картины.
Посреди клетки с индийскими тиграми валялось… нечто. Оно состояло из ошмётков мяса и мозгов… крошева костей… луж и разбрызганных капель крови.
Молодого парня стошнило на месте. Охранник постарше и поопытнее отбежал в сторону и там выблевал свой нехитрый ужин (блинчики с кофе плюс запрещённая на территории зоопарка водка). Третий, старший по годам и посту, обездвиженно, убито молча, будто в мгновенно налетевшем ступоре, рассматривал кровавое месиво. И тигров, пожиравших останки, вылизывавших пол, очищавших морды громадными языками.
Метла, валяющаяся в центре этого омерзительного ужаса, недвусмысленно указывала на жертву невыясненных, мистических, пугающих, однако неотменяемо реальных обстоятельств.
– Бедняга Мих… – проронил старший из ночных охранников.
Памятуя исключительно неприглядную личность уборщика, слова должны были прозвучать дежурно – а вместо того с грохотом ухнули в безмолвно-безразличную бездну из камня и металла.
Макаки по соседству странно притихли. Охранник перевёл глаза на них – чтобы не наблюдать больше почти физически болезненной картины, кадра, коего не узришь и в жутчайшем хорроре. И мужчине показалось, да, всего лишь на миг, но почудилось – конечно же, из-за шока, темноты, страха и много чего ещё!.. – ему почудилось, что пятёрка обезьян отозвалась на его беззвучный крик таинственным, полным чёрного волшебства мерцанием пустых зрачков.
Затем охранник потерял сознание…
…Когда его разбудили полицейские, вызванные на место смерти (несчастного случая? совпадения? убийства? чего же, чёрт возьми?!), выяснилось немедленно сразу два невероятных факта.
Первый факт: Миха разорвали на куски руками. Ну, во всяком случае, пальцами.
Второй: Из соседнего с тигриным вольера исчезли все макаки.
Невозможно? Если и да, всё равно – столь же реально, сколь и гибель человека, плывшего по извилистой, прихотливой, неожиданной и опасной реке жизни буквально считанные часы назад.
Всех тигров из Индии пристрелили.
Ни одну из дорогостоящих макак так и не нашли.
…Заслышав шум в загоне, Борислав рискнул зажечь яркий электрический фонарик и проверить глубокой, невидимо-чёрной ночью своих овец – источник труда, денег и, чего уж скрывать, смысла его скромной жизни. Молочно-белый луч скользил по пушистым фигурам, однако не выхватывал из плотного, точно сжимающего собой, закупоривающего знания и чувства, мрака ничего и никого подозрительного. Ни несущих погибель его питомцам волков, ни случайно залетевшей раненой птицы… ничего и никого.
