Страшное проклятие (Шедевр и другие похождения Эдика. Утриш.) - [57]

Состав семейки может меняться, потому что кто-то приезжает, а кто-то вынужден ехать домой, чтобы не бросать учёбу или работу. Члены семейки обычно величают себя по кличкам. Попав на Утриш, выбирая свободную жизнь, они берут себе и новое имя, чтобы хотя бы так отказаться, хотя бы на время забыть о цивилизации с её неумолимыми законами, забыть о своих проблемах.

Однако клички у наркоманов весьма своеобразные. Но Гоша Хряк, Чпок, Ирокез, Горыныч, Хоттабыч, Домовой, также как и Колобок, Уголёк, Веточка, Вешалка или Марка откликаются на свои прозвища и не пытаются обращаться друг к другу по именам.

В семейке обычно царит дух коммуны: все у них общее. Общее хозяйство, общие продукты, курево и наркотики. Вместе они готовят, вместе питаются, вместе спят. Как и в любой семье есть формальное разделение обязанностей: девушки чаще готовят и моют посуду, парни разводят костёр, ходят за дровами и водой.

Положение человека в семейке зависит от его материального благополучия.

Сюда можно приехать автостопом, совсем без денег. И наркоманы примут к себе в семейку. Только обязанностей у нищего автостопщика будет больше. Чаще других придётся ходить за водой и дровами, чаще мыть посуду, чаще «стрелять» сигареты и продукты у отдыхающих.

У кого же есть деньги на продукты, курево и наркотики, тот оказывается в привилегированном положении. Почти не занимается подсобными работами, ему больше внимания оказывают и представители противоположного пола.

Впрочем, наркотические средства наркоманы умудряются культивировать прямо здесь, на Утрише. Они выращивают глюциногенные грибы и коноплю.

О том, что где-то в зарослях Утриша растёт конопля я узнал случайно, почти анекдотично.

Как-то на выходные остановилась на Ланцелотовой поляне шумная компания анапских подростков. Воодушевлённые отсутствием родителей и полной свободой ребята хорошо выпили и стали веселиться, шутить, кричать песни, прикалываться и ругаться между собой.

Тут один из пьяных подростков, видимо, в шутку заорал на всю лагуну:

А где здесь у вас растёт конопля?!

Вдруг к ним на стоянку подбегает маленький, не более трёх лет, мальчик Саша, живший здесь с отцом всё лето. Подбегает и кричит:

Я, я знаю где! Она растёт там, там! — и показывает в сторону леса.

Анапские обрадовались:

Надо же! Какой хороший, умный мальчик!

Но к ним подошла девушка-халявщица из наркоманской семейки.

Тихо, тихо, говорит, не кричите, здесь люди разные.

Стали они шептаться, потом анапские ребята собрались и пошли с новой знакомой куда-то в лес.

* * *

В наркоманских семейках существуют свои правила поведения и приличия, своеобразный негласный кодекс наркомана. Причём, этот кодекс весьма строг с точки зрения обычного человека.

За проступки, несовместимые с этим негласным кодексом, провинившихся могут беспощадно изгнать из семейки.

С длинноволосым, с виду вполне доброжелательным молодым человеком по кличке Домовой приключилась весьма неприятная история. Его, едва не избив, публично изгнали из семейки за то, что он решил съесть ёжика.

Ежей, черепах и других животных на Утрише все очень любят, не обижают, по возможности кормят.

Животные здесь совсем не пугливые, почти ручные. Обидеть, грубо прогнать забавное четвероногое создание, которое забрело к вам на стоянку, даже у наркоманов считается дурным тоном.

Но получилось так, что как-то вечером у наркоманов на стоянке остался один голодный Домовой. И пока друзья Домового занимались поисками пищи и другими важными делами к нему в гости, в надежде неплохо покушать, зашёл маленький ёжик. Но Домовой и сам был очень голоден. Он где-то слышал, что у ежей вкусное, нежное мясо, схватил попавшуюся под руку трехлитровую банку и запихал в неё озадаченного, почти не сопротивлявшегося пока ежа.

Поймав ежа, Домовой стал думать, как его лучше приготовить. Достал острый нож, кастрюлю. Но вытащить назад ежа из банки не смог. Еж вдруг стал шипеть, растопырил свои колючки. Ежику в банке, конечно, не нравилось. Кому ж понравится, если он придёт в гости, а его вдруг запихают в банку? Просто ежик понял наконец, что его кормить не собираются, а, наоборот, хотят съесть самого и решил отчаянно бороться за свою жизнь.

Не зная, как извлечь шипящего ежа не повредив ценную банку, Домовой дождался своих приятелей. Ой, какой тут был скандал! Животных на Утрише обижать нельзя!

Пришедшие наркоманы всей толпой набросились на негодяя, словно он занимался каннибализмом, выкинули вещи голодного Домового и чуть ли не пинками выдворили его со стоянки.

Но бедный ежик, не ожидавший от длинноволосого дядьки такого приёма, теперь не верил и своим спасителям, и, несмотря на все уговоры, грозно шипел, а из банки вылизать ну никак не хотел. Чтобы освободить испуганного зверька, пришлось банку аккуратно разбить.

Ежик убежал в лес, но потом он или его друзья стали приходить к нам на стоянки опять, а вот Домового больше тем летом я на Утрише не видел.

А вообще-то наркоманы, облюбовавшие третью щель, старались вести себя тихо, не скандалить, не мешать окружающим.

Ушёл я как-то в августе домой. Возвращаясь утром назад, встретил свою соседку, выдававшую себя здесь за целительницу, добрую колдунью. Разговорились, она пожаловалась, что не выспалась, потому что соседи из наркоманской семейки громко ругались глубокой ночью, разбудили её.