Странствие слона - [20]

его владельцем, а это значит, что мнение его высочества будет превалировать над чьим бы то ни было еще, сколь ни велико уважение, испытываемое нами к носителю его, а потому я настаиваю, что слон должен быть вручен мне немедленно, безотлагательно, и это будет единственным способом избежать проникновения моих солдат в замок и овладения животным. Любопытно, конечно, было бы посмотреть, как у вас это получится, но вход в замок обороняют мои тридцать человек, и я даже не подумаю приказать им отойти или разомкнуться, чтобы пропустить ваших сорок. К этому времени местных на площади почти уже не осталось, поскольку обстановка стала накаляться так, что запахло, фигурально выражаясь, жареным, а в таких ситуациях всегда существует опасность подвернуться под шальную пулю или схлопотать удар шпагой, ладно еще, когда война — всего лишь зрелище, куда хуже, когда нас с вами из зрителей пытаются превратить в участников, и совсем уж никуда, если у нас нет ни опыта, ни должной подготовки. И потому немногие услышали, что ответил австрияк на дерзость португальца: Довольно моего краткого приказа, чтобы состоящие в моем подчинении латники разметали — и в меньшее время, чем требуется мне, чтобы произнести эти слова,— скудные ваши силы, имеющие значение скорее символическое, нежели чисто военное, и так вот и будет поступлено, если сию же минуту их командир не прекратит столь же упорное, сколь и нелепое сопротивление, вынуждающее меня предупредить, что за неизбежные жертвы, в число коих может попасть вся португальская сторона, полнейшую ответственность нести будет он один, так что потом не жалуйтесь. Если уж, если я верно понял, ваша милость предполагает перебить нас всех, то я сильно сомневаюсь, что вам удастся оправдаться в сем жестоком деянии, направленном против солдат, которые не делают ничего иного, как только защищают право своего государя устанавливать собственные правила передачи принадлежащего ему слона соломона в дар эрцгерцогу максимилиану австрийскому, оспаривать же оные права представляется делом в высшей степени неразумным как в плане политическом, так и в чисто, как вы изволили выразиться, военном. Австрийский капитан ответил не сразу, и видно было, что от перспективы объяснять перед веной и Лиссабоном, почему же дело и впрямь обрело такой неприятный оборот, голова у него пошла кругом, и после каждого следующего витка вопрос представлялся все более и более сложным. Но вот наконец ему удалось отыскать некое примиряющее обе стороны решение и предложить, чтобы ему и людям его было позволено войти в замок и удостовериться, что слон пребывает в добром здравии. Полагаю, ваша милость, что солдаты ваши не сведущи в ветеринарии, отвечал ему на это португальский капитан, что же до вас касается, то — не знаю, конечно, но все же сомневаюсь, что вы превзошли науку врачевать животных, а потому не вижу решительно никакого прока от того, что пущу вас внутрь замка, по крайней мере, пока не будет мне предоставлено и подтверждено право проследовать в вальядолид и лично передать слона эрцгерцогу австрийскому. Алькальд, видя, что ответа нет, сказал: Позвольте мне поговорить с ним. И через несколько минут вернулся сияющий: Согласен. Скажите ему тогда, примолвил капитан, что для меня будет честью сопровождать его. Покуда алькальд уходил и возвращался, капитан приказал сержанту разомкнуть ряды, освободив проход. И когда команда была выполнена, тронул коня так, что тот поравнялся с гнедым жеребцом австрияка, и попросил переводчика перевести: Еще раз — добро пожаловать в кастело-родриго, сейчас мы увидим слона.

Если не считать не повлекшей за собой серьезных последствий драки, которая возникла меж солдатами — по трое с каждой стороны — на пути в вальядолид, сколько-нибудь значимых происшествий не случилось. В качестве жеста доброй воли и свидетельства своих мирных намерений португальский капитан уступил австрийцу право назначить порядок следования колонны, то есть отдал на его благоусмотрение возможность определять, кому за кем и перед кем идти, австриец же высказался с предельной простотой и ясностью: Мы — в голове, а прочие — как кому хочется или, раз уж у вас есть опыт, следуйте тем же порядком, каким шли из Лиссабона. Имелось два превосходных и сокрушительных довода в пользу именно такого построения, ибо австрийцы шли, в сущности говоря, по своей земле, а кроме того, пусть это и не было произнесено вслух, сыграло немаловажную роль то обстоятельство, что, если небо будет безоблачным, вот как, например, сейчас, царь-светило, покуда не достигнет зенита, ну, то есть по утрам, будет ударять своими лучами прямо в первую шеренгу, что с удивительным благоприятствованием скажется на блеске кирас. Что же касается повторения порядка следования, мы-то с вами знаем, что это дело невозможное, хотя бы уж потому, что тридцать работяг движутся по пути на Лиссабон с тем, чтобы в будущем, пусть покуда еще и отдаленном, пройти через неприступный и неизменно верный короне город порто. Да и бог с ними. И если остается в силе правило, что скорость каравана определяется скоростью самого тихоходного из его членов, то волы побредут вослед за конными латниками, а у тех появится, значит, возможность, как только захочется, переводить своих коней в галоп, чтобы любопытный народ, который выходит на обочины поглазеть на процессию, не спутал олью с паэльей, и сии испанские кушанья употреблены — не в пищу, но в потоке нашего повествования — не красного словца для, но того ради, чтобы показать, что мы шагаем уже по кастилии и что нам, значит, не вовсе невнятен смысл понятия местный колорит. Ну или, иначе говоря, одно дело — кавалерийские кони, несущие на спине позлащенных солнцем латников, коих с полным правом будем отныне именовать кирасирами, и другое, совершенно то есть другое,— две упряжки тощих волов, что тянут воз с поильным чаном и сколькими-то мешками фуража для слона, который вдет следом с погонщиком на загривке. А вот за слоном подвигается подразделение португальской кавалерии, до сей поры не прекратившей пыжиться от гордости за свою отвагу, проявленную вчера вечером, когда собственными телами перекрыли вход в замок. И сколько бы лет ни прошло, ни один солдат не позабудет ту минуту, когда, посетив слона, австрияк приказал своему сержанту разбить бивак здесь же, на площади: Всего ведь на одну ночь, добавил он, словно бы оправдываясь, под сенью нескольких дубов, которые в силу своего почтенного возраста видели хоть и немало, но все же в первый раз наблюдали солдат, расположившихся под открытым небом, когда рядом — замок, а там места хватит для трех пехотных дивизий, причем каждая будет со своим оркестром. Полнейшая победа над злонамеренными и ни с чем не сообразными притязаниями австрийцев была еще и чрезвычайно редкой в подобных обстоятельствах победой здравого смысла, поскольку в оны дни под стенами кастело-родриго крови проливалось, конечно, немало, но все же любая война между португалией и австрией была бы не только абсурдна, но и неосуществима, разве что обе державы арендовали бы у франции, скажем, кусок территории, чтоб было где развернуть свои войска да провести сражения. Ну, короче говоря, все хорошо, что хорошо кончается.