Странствие Парка - [10]

Парк использовал свой последний вопрос, а ответ оказался неправильным. Его дед молод, но болен, как глубокий старик.

Мальчик очень хотел спросить, парализован ли дед. Ведь удар — это такая вещь, после которой старых людей парализует. Он ходит? Он узнает Парка? Поймет, кто он? Если да, если он поймет, что сын его Парка наконец вернулся домой, разве ему не станет лучше? Неужели он не обрадуется, увидев своего давно пропавшего внука?

Я сказал ему, что ты приезжаешь. Боюсь, это его расстроило.

Почему это его расстроило? Может, Фрэнк не понимает, когда дедушка расстроен, а когда рад? Остаток дороги прошел в молчании. Разочарование стояло у мальчика комком в горле. Они свернули с главной дороги, ведущей из города, на извилистую проселочную. Стоял ясный июньский денек, было не так влажно, как утром, когда он уезжал из Вашингтона. В Ричмонде, где Парк делал пересадку, он съел бутерброд с колбасой, который мама дала с собой. Еще она дала ему 50 центов на газировку, но монетку проглотил автомат. За прилавком кафе стояла продавщица в несвежей форме. Парк попросил ее вернуть деньги, но она только пожала плечами. Она не отвечала за автомат.

Рэнди еще дала Парку десятку банкнотами по одному доллару, но мальчик так боялся их потерять, что сложил и убрал вместе с обратным билетом во внутренний карман чемодана, и мама сдала его в багаж до Стратхавена.

Сейчас, высунувшись из окна пикапа, Парк думал, что умрет от жажды. Или от унижения. Или разочарования. Ветер трепал его волосы, которые он так старательно расчесывал перед маленьким грязным зеркалом в туалете автобуса, хотя его мотало из стороны в сторону.

«Он мог бы попросить меня это сделать, — подумал Парк. — Почему он не попросил? Может, думает, я ничего не могу?»

Тут мальчик поднял глаза и увидел дом.

5. Возвращение молодого хозяина

Огромный трехэтажный деревянный белый дом был опоясан верандой. Со стороны дороги стояла небольшая башня со стрельчатыми окнами, ее окружали высокие кусты калины. Дом напоминал замок, насколько это возможно в Вирджинии.

Под торжественные звуки фанфар со скрежетом опустился огромный подъемный мост.

Когда они вошли во внутренний двор, из множества арочных дверей выбежали слуги и выстроились в ряд по чину. Мужчины были одеты в зеленую с коричневым форму, женщины — в голубую с янтарным. Интересно, а какого цвета янтарь? Среди слуг послышались приглушенные голоса, похожие на шелест тополя:

— Молодой хозяин! Молодой хозяин вернулся.

Слуги поклонились, без подобострастия, но приветливо и с достоинством.

Фрэнк припарковал машину под вязом у забора.

— Добро пожаловать! — произнес он. Парк вылез из машины. Он хотел сам достать чемодан, чтобы дядя не подумал, будто он избалованный глупый мальчишка, но Фрэнк уже подхватил чемодан и открыл небольшие белые ворота. Ворота были сделаны так, что сами захлопнулись за ними. На веранду, радостно виляя хвостом, выскочила огромная лохматая собака и подставила Фрэнку голову. Она была черная с коричневыми подпалинами, из приоткрытой пасти набок свешивался язык.

— Это Джуп, — Фрэнк погладил пса и почесал за ошейником. Парк не знал, погладить ему собаку или нет, и решил, что не стоит. Джуп слишком явно был собакой Фрэнка. А вдруг мальчик будет стараться произвести хорошее впечатление, и тут глупый пес выхватит у него что-нибудь из рук. Джуп с любопытством взглянул на Парка, словно интересуясь, кто бы это мог быть, но не подошел к нему. Хорошо хоть псина не зарычала. Парк вообще-то любил собак, точнее, он думал, что любил бы их, живи они вместе с ним. Но единственной собакой, которую мальчик знал, был пудель мамы Грега Хеннинга. Пудель никому не позволял прикоснуться к своей особе, кроме хозяйки. Он не подпускал к себе даже ее нового мужа, чем ужасно того раздражал и веселил Грега.

Джуп отправился вместе с ними, держась рядом с Фрэнком, подальше от Парка. Когда они подошли к порогу, собака остановилась, словно у невидимой границы, и, виляя хвостом, благоговейно смотрела, как Фрэнк повел Парка в дом.

— Сада? — позвал Фрэнк, когда они вошли в прохладный полутемный коридор. Вышла женщина лет пятидесяти, полноватая, с вьющимися седыми волосами.

— Это юный Парк, — сказал Фрэнк.

Мальчику понравилось: звучит почти как юный господин, правда?

— Парк, это миссис Дейвенпорт. Она тут за всем следит.

Дейвенпорт подходит. Женщина была маленького роста, полная. На ней было свободное домашнее платье с большими желтыми и синими розами. Парк протянул руку.

Женщина, повернувшись в сторону Парка, улыбнулась.

— Так вот он, наш юный друг.

Парк резко опустил руку, но женщина как будто ничего не заметила.

— Наш больной сегодня не в настроении, — важно произнесла она.

Фрэнк кивнул.

— Я зайду к нему после того, как устрою мальчика. Где вы решили его поселить?

— Я приготовила правую переднюю комнату. Только вчера все там прибрала, а сегодня уже и не скажешь, — она вздохнула. — Ох уж эти старые дома, все бесполезно.

Она наклонилась к Парку, словно хотела открыть ему секрет:

— Пыль, — произнесла женщина. — Вечный бой! Я сражаюсь. Да, я сражаюсь, хотя никто этого…

Фрэнк изо всех сил старался сохранить вежливую улыбку, но за спиной миссис Дейвенпорт потихоньку отступал к лестнице. Парк шел следом.