Странный сосед - [52]

Муж, поглаживающий шею жены, сидящей рядом на диванчике… Таков наш крохотный уголок нормальности.

– Ты веришь в рай? – спросила я небрежно. В тот вечер мы смотрели какой-то фильм с Харрисоном Фордом, в котором мстительный призрак первой жены героя наводил ужас на домашних.

– Может быть.

– А я не верю.

Его пальцы мягко двинулись от мочки моего уха вниз, по шее… потом пустились в обратный путь. Муж ласкает жену. Жена уютно пристроилась возле мужа. Нормально. Абсолютно нормально. Настолько нормально, что порой, когда я просыпалась в постели одна, сердце разрывалось на тысячу кусочков. Но я вставала на следующее утро, и все повторялось. Иногда в моей голове звучал голос матери: «Я знаю кое-что, чего не знаешь ты. Я знаю кое-что, чего не знаешь ты…»

В конце концов она оказалась права. Достигнув зрелого возраста – двадцать один год! – я познала все великие истины жизни: можно любить и при этом чувствовать себя невероятно одинокой. Можно получить все, чего хотела, и понять, что ты хотела не того. Можно иметь мужа, умного и сексуального, и при этом быть почти что вдовой. Можно смотреть на чудесную, драгоценную дочку и завидовать ей, потому что он любит ее, а не тебя.

– Просто не верю, – говорю я. – Никто не хочет умирать, вот и всё. Поэтому люди придумывают сказки о вечной жизни после смерти, чтобы не бояться. Но если подумать как следует, смысла в этом никакого нет. Без печали не может быть счастья, а значит, и состояние вечного блаженства не будет таким блаженным. Я бы даже сказала, оно может изрядно раздражать. Не к чему стремиться, нечего желать, нечего делать. – Я взглянула на него. – Ты не выдержал бы там и минуты.

Джейсон лениво улыбнулся. В тот день он не побрился, а мне его небритость даже нравится; щетина – прекрасное дополнение к темно-карим глазам и вечно взлохмаченным волосам. Люблю этот образ плохого парня.

Как бы я хотела потрогать его колючий подбородок, пройтись ладонью по линии скулы, найти то место у основания горла, где бьется пульс… Как бы я хотела узнать, бьется ли он так же сильно, как мой…

– Я однажды видел призрака.

– Правда? Где? – Я не поверила ему, и он это понял, но все равно беспечно улыбнулся.

– В старом доме, возле которого жил. Все говорили, что там бывают привидения.

– И ты решил проверить? Испытать свою мужественность?

– Я бывал у его владелицы. К несчастью, она скончалась накануне вечером. Когда я пришел, она, мертвая, лежала на диване, а рядом сидел ее брат, что было довольно любопытно, поскольку он умер за пятьдесят лет до нее.

Моих сомнений он не рассеял.

– И что ты сделал?

– Сказал «спасибо».

– Почему?

– Потому что однажды, давно, ее брат спас мне жизнь.

Я нахмурилась, неожиданно взволнованная прозвучавшей в его голосе робостью и, что хуже, теми ощущениями, что передались через тысячу разбуженных его прикосновением нервных окончаний.

– Между нами всегда будет так? – внезапно спросила я.

– Будет как? – Он уже убирал руку, и лицо его снова замкнулось.

– Вот так. Эти половинчатые ответы. Эта полуправда. Я задаю простой вопрос, ты выдаешь кусочек информации, но скрываешь остальное.

– Не знаю, – спокойно сказал он. – Между нами всегда так будет?

– Мы ведь женаты! – нетерпеливо выпалила я. – Женаты целых три года. Мы должны доверять друг другу. Делиться самыми темными тайнами или хотя бы рассказать, кто мы и откуда. Разве брак – не разговор, который длится вечно? Разве мы не должны заботиться друг о друге, полагаться друг на друга, оберегать друг друга?

– И кто же так говорит?

Я вздрогнула. Покачала головой.

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею. Кто это говорит? Кто устанавливает правила? Все эти ожидания? Муж и жена должны оберегать друг друга. Родители должны заботиться о ребенке. Сосед должен присматривать за соседом. Кто устанавливает эти правила и много ли пользы тебе от них?

Джейсон говорил негромко, но я знала, что стоит за его словами, и сжалась от прозвучавшей в них суровости.

– Расскажи мне о своей матери, Сэнди.

– Перестань.

– Ты заявляешь, что хочешь знать мои секреты, но держишь при себе свои.

– Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать лет. Всё. Точка.

– Сердечный приступ, – он повторил мои же слова.

– Такое случается. – Я отвернулась.

Через секунду Джейсон погладил меня по щеке, кончиками пальцев коснулся моих опущенных ресниц.

– Между нами всегда будет так, – негромко сказал он. – Но с Ри так не будет.

– Есть вещи, которые, потеряв, уже не вернешь, – прошептала я.

– Знаю.

– Даже если хочешь вернуть. Даже если пытаешься, молишься и начинаешь все заново. Это ничего не меняет. Невозможно, зная что-то, притворяться, что не знаешь.

– Понимаю.

Я поднялась с диванчика. Мне было не по себе. Я чувствовала запах роз. Ненавистный запах. Почему он преследует меня? Почему не оставляет? Я убежала из родительского дома. Убежала из родного города. Эти треклятые розы должны оставить меня в покое.

– Она была психически больной, – выдавила я. – Буйной алкоголичкой. Она… она такое вытворяла, а мы ее покрывали. Мы с отцом. Мы каждый день терпели ее издевательства и никому не сказали ни слова. Знаешь, каково это – жить в маленьком городишке? Приходится соблюдать приличия.