Странный брак - [41]

— Ну, а загадывал тебе старый Хорват загадки?

— Всего только одну, да сам же ее и разгадал. Целых пять лет я по ручью, что течет через их парк, посылал Пирошке письма на маленьких корабликах. И она тем же путем отвечала мне. После того как мы объяснились друг другу в любви, я пришел к ним в дом и рассказал обо всем ее отцу. Вообрази, как я был ошеломлен, когда старый Хорват заявил мне, что о переписке Пирошка и не подозревает, потому что со мною переписывалась не она, а ее отец. Я, говорит, делал это для того, чтоб лучше изучить будущего зятя.

— Вот это да! — пробормотал старый Бернат. — Такой хороший отец не может быть плохим человеком.

На старика эта любопытная подробность произвела такое впечатление, что он никак не мог успокоиться. Бернат поднялся со своего любимого кресла (к ножкам его, имевшим форму львиных лап, всегда была прислонена подзорная труба; с ее помощью можно было при желании наблюдать, как работают на господских полях крепостные крестьяне) и принялся расхаживать по террасе. Было заметно, что он горячо спорил сам с собой; до молодых людей долетали отдельные слова, когда он принимался бормотать вслух.

В комитате за отцом Жиги укрепилось прозвание "справедливый Бернат". И он гордился этим почетным прозвищем. Но теперь им овладело раздумье: так ли уж он справедлив? Заслужил ли он такую славу? Всегда ли он оправдывал ее своими поступками? Не был ли он несправедлив по отношению к Хорвату?

Наконец возвратилась барыня. Правда, она пришла одна, без Пирошки, но была весела и подвижна и так легко взбежала вверх по ступенькам крыльца, шелестя своими юбками, будто помолодела на два десятка лет. Старый Бернат засеменил ей навстречу, делая вид, будто он ничего не знает.

— Где, матушка, изволила гулять?

— В саду, батюшка, — в тон ему шутливо отвечала госпожа Бернат, перефразируя известный детский стишок.

— Что ж ты там видела?

— Да вот увидела, что мы с тобой два старых глупых осла.

— Неужто? Почему же?

— А потому, что мы с тобой всю жизнь смеялись над милой и славной семьей Хорвата, пренебрегали ими, вместо того чтобы жить с соседями в мире да согласии.

Та же самая мысль не давала покоя и старому судье, а тут еще жена заговорила об этом. И чего она, длинноволосая, суется в его сокровенные думы! Старый Бернат поспешил уклониться от разговора и сам спросил ее:

— Ну, матушка, а еще что ты у них увидела?

— Что наш Жига разиня! У него из-под носа утащили самое милое, самое красивое, самое благородное существо, какое только когда-либо рождалось в наших краях! А ведь Бернатам испокон веков доставалось все лучшее, что вырастало на здешней земле!

Старый Бернат и Жига захохотали, и только Янош беспокойно ерзал на месте и наконец озабоченно спросил, почему не пришло это "милое существо".

— Сейчас придет. Сказала, что только переоденется и накормит своих птичек. Она будет пить у нас кофе. Эй, Эржи, Пана, Борка! Раз-два, живо! Вскипятите кастрюлю молока. А ты посмотри-ка, есть ли у нас поджаренный кофе! Достань из буфета самые красивые чашки и в опочивальне княгини Ракоци накрой стол белой дамасской скатертью. (В "княжескую" комнату хозяйка приглашала только самых дорогих гостей.) Сама она тоже принялась торопливо сновать от одного буфета к другому, затем — в кладовую, вытаскивая отсюда — сверток бисквитов, оттуда — кисть винограда или дорогие конфеты от лучшего венского придворного кондитера Нельвайса, которые три года тому назад прислал господин Михай Лонаи на серебряную свадьбу Бернатов.

В суматохе барыня чуть с ног не сшибла бедного супруга, столкнувшись с ним на пороге. Как бы извиняясь, она ласково потрепала его седую бороду.

— Ну, не сердись, мой старый ворчун, и помирись с честным и добрым Хорватом.

Старик сердито оттолкнул руку жены.

— Не вмешивайся в то, чего не понимаешь.

— Поверь мне, это хороший человек; а кроме того, ты очень обрадовал бы Яноша.

— Если бы он не занимался этой проклятой "Розовой наливкой"…

— Такой ли уж великий грех гнать водку? Я сама в своей жизни чего только не варила! Однако ты все же любишь меня.

— Да, но ты не обманывала людей!

— Как же, не обманывала! Помнишь, когда ты хворал? Делала я для тебя голубцы из телятины и жарила на сливочном масле. А когда ты спросил, на чем, я сказала — на сале!

— Вот-вот! Думаешь, я тебя не знаю? Готова отравить человека!

Результат был таков, что барыня немедля ударилась в слезы (госпожа Бернат могла заплакать по любому поводу), и теперь уже барину пришлось уговаривать ее и просить прощенья, так как ему не хотелось, чтобы супруга встречала прекрасную гостью с заплаканными глазами.

— Только не плачь, не могу я этого видеть. Знаю всю твою хитрую политику! Ладно, успокойся, — я подумаю относительно Хорвата.

Вскоре в сопровождении мадемуазель Фриды пришла Пирошка, и старый барин вел себя так, что у госпожи Бернат сердце прыгало от радости, и она с гордостью думала: "Какой хороший у меня муж!"

За столом старый Бернат никому не позволял ухаживать за гостьей: сам наливал ей воды, поднимал оброненную девушкой салфетку и развлекал всякого рода историями, так что под конец граф Янош даже рассердился и с упреком сказал старику: "Прошу вас, не отнимайте же у меня невесту".