Странные клятвы - [11]

Всадники продвигались все дальше на север, пол­ная луна освещала их путь, но белый, серебристый свет ничуть не улучшил настроение Адриана, знав­шего, что он виновен в грешных помыслах точно так же, как и любой его рыцарь.

Мериэль шевелила губами, читая тщательно вы­писанные строки перевода любимых латинских изре­чений:

– Вначале было Слово и Слово было с Богом, за­тем Слово стало Богом, – девушка не вполне понима­ла, что означала эта фраза, но для нее это всегда было таинством и радостью веры. Сегодня, когда до начала церемонии осталось всего двое суток, эта ра­дость и таинство просто необходимы.

Скрестив ноги, Мериэль сидела на постели, дер­жа тяжелую книгу на коленях, и рассеянно водила пальцем по странице с рисунками. Они изображали лесных зверей и рыб, а заглавная буква представляла собой рыбу с причудливым хвостом, изящно выпол­ненную голубой краской. Мастерство изображения восхищало девушку, однако даже такая красота не могла снять камень с души.

В монастыре Ламборн послушница, готовящаяся к постригу, проводит три дня в одиночестве в уедине­нии кельи и освобождается от всех обязанностей, за исключением пения гимнов. Похожую церемонию проходят юные дворяне, готовящиеся стать рыцаря­ми. В распоряжении Мериэль была одна из самых дорогих книг монастыря – евангелие и свечи. Ей раз­решили взять с собой сокола, и сейчас Руж дремала на жердочке в углу.

Когда она начала очищение, мать Роуз посовето­вала глубже заглянуть в себя и разобраться в своих помыслах и стремлениях. Несомненно, настоятель­ница, постоянно общаясь с людьми и интересуясь по­литикой, была знатоком человеческих душ и прекрасно понимала, что послушницу раздирают сомнения.

Мериэль, закрыв книгу, встала и подошла к двери кельи – четыре шага в ширину и шесть в длину. Если пожелать, то можно открыть дверь и выйти. Если на дворе белый день, можно отправиться на монастырс­кие поля и помочь в уборке урожая. Однако келья почему-то казалась тюрьмой, из которой невозможно убежать. Отчего же послушница не может спать – сон бежит от нее и она боится, что перестанет ды­шать, когда закроет глаза?

Но самое страшное – девушка не может молить­ся. Мериэль всегда было легко, приятно разговари­вать со святой Божьей Матерью, Отцом и Сыном, будто с собственной семьей. Но сегодня, когда следу­ет готовить душу для самого торжественного собы­тия в жизни, она не находила успокоения в вере, бывшей всегда центром, смыслом ее существования. Ее мысли беспорядочно мечутся.

Остановившись у жерди, Мериэль сняла колпак с сокола и погладила шейку птицы, а та сонно заморга­ла. Девушка никогда не была полностью уверена, что хочет стать монахиней и, вспоминая прошлое, могла точно определить время, когда поняла, что ей не сле­дует этого делать: два месяца назад, в день прибытия рыцарей. Он наиболее запомнился своей значимостью, все остальное время в Ламборне проходило тихо и без особых происшествий. А тогда Мериэль испыта­ла радость летнего дня, ужас от кровавой схватки на дороге, затем страх, когда обитатели монастыря ожи­дали непрошенных гостей.

Позже страх сменился облегчением, когда прибы­ли не те, кого опасались, и это был приятный сюрп­риз – прибывшие выказали уважение и почтение слу­гам Господа. Мериэль вызвалась подавать пищу и вино, летая, словно пушинка, едва касаясь земли.

Гости напомнили ей, как она любила и как скучала по мужской половине человечества. Девушке нрави­лось поддразнивать рыцарей, нравились их добродуш­ные шутки и легкий флирт с застенчивым молодым дворянином, так и не посмевшим поднять на нее гла­за. Понравился и резкий предводитель отряда с ли­цом падшего ангела, чье замечание насчет неосто­рожности живо напомнило ей старших братьев.

Послушница вновь начала мерить шагами келью, проводя нежными пальчиками по шероховатым сте­нам. Ей, конечно, приходилось видеть и красивых мужчин, и не очень. На монастырских полях труди­лись крестьяне, в Ламборне часто бывали посетите­ли, кроме того, представители сильного пола встре­чались во время прогулок. А сам монастырь был женским царством.

Девушка заговорила с соколом:

– Ты же знаешь, Руж, мне придется дать обет, у меня просто нет выбора. Мой отец был небогат – Болейн может прокормить только Вильяма и его семью, но и они едва сводят концы с концами. Пока удалось удачно выдать замуж Элис и Изабель, но на их приданое ушло все состояние семьи. Самая млад­шая из пятерых детей, я и так должна быть благодар­на, что семья нашла деньги, чтобы заплатить за мое пребывание в Ламборне.

Сокол с глухим клекотом запрокинул голову, за­тем опустил ее вниз, будто соглашаясь с мнением хозяйки. Мериэль продолжала:

– Как монахиня, я буду пользоваться уважением, наслаждаться компанией и дружелюбием сестер и служить Господу нашему, – она повысила голос: – У меня нет другого выхода. Завтра вечером мои родные приедут на церемонию. Вильям уже организовал празднество. Это должно быть здорово, и менять свое мнение слишком поздно. По-моему, это было невоз­можно с самого первого дня моего прибытия сюда.

Руж зашевелилась, и Мериэль поняла, что ее воз­буждение, передалось птице.