Странники терпенья - [14]
Уселась на табурет, спину держала слишком прямо – от зажима.
Ничего, это пройдёт!
Он сделал несколько шагов назад, соединив пальцы рук, посмотрел на неё сквозь эту импровизированную рамку. Марина попыталась улыбнуться, но было очевидно, что чувствует она себя всё более неловко. Она ему не доверяет, вот в чём дело. А ведь если между фотографом и моделью нет полного доверия, то всё это теряет смысл.
Что-то надо придумать!
Андрей подошёл к окну, распахнул его, крикнул вниз:
– Чарли!
Из густой тени нехотя показался Чарли, поднял голову, лениво завилял хвостом.
– Иди сюда, мальчик! Ты мне нужен!
Пёс, однако, не двигался, сомневался, явно предпочитал валяться под берёзой.
– Иди, иди, не ленись!
Чарли подчинился, затрусил к дому.
Андрей вернулся к Марине, одним движением взлохматил её волосы, стал ловко их укладывать заново. Она сидела, не шелохнувшись, испытывала явное напряжение от того, что он находился так близко, дотрагивался до неё.
Вошёл Чарли, без особого интереса смерил взглядом обоих, улёгся неподалёку, положив голову на лапу. Спокойно наблюдал за происходящим, иногда вздыхал.
Марина вздохов не слышала, но присутствие Чарли безусловно успокоило её. Андрей почувствовал, как она расслабилась. Отойдя в сторону, убедился, что так и есть – глаза потеплели.
Идея была правильная!
Осталось немного. Он подошёл к столику, где располагался музыкальный центр, включил плеер. Студию наполнили звуки ля минорной партиты Баха. Она, к сожалению, не слышит музыку, но ему это поможет, дома он всегда так работает. Он увеличил громкость, поправил свет. Приглядевшись, чуть приподнял подбородок девушки, затем сдвинул влево ещё один прибор и, наконец, взялся за камеру.
Нажал на зум, наехал на лицо, потом ещё крупнее – её пухлые губы, вздёрнутый носик, чёрные блестящие глаза. Отъехал назад, выбрал крупность, потом опустил аппарат, поднял палец, призывая её быть внимательной.
– Теперь, пожалуйста, не двигайся, окей?
Она слегка наклонила голову – окей!
Он в последний раз оглядел её (всё ли в порядке?!) и начал снимать.
КЛИК! КЛИК! КЛИК! КЛИК! – раздавалось в студии.
Андрей работал быстро, менял ракурсы, крупности, сноровисто передвигался по комнате, приседал, выпрямлялся, опять нагибался в поисках идеального кадра. Чарли лежал неподвижно, только переводил взгляд, не отрывая преданных глаз от хозяина. Марина оказалась изумительной натурщицей, инстинктивно чувствовала, что нужно, чуть-чуть двигалась в зависимости от местонахождения фотографа (в этом чуть-чуть и было всё дело!), ему даже не приходилось ничего поправлять в её позе.
– Очень хорошо! Замечательно! – подбадривал он её.
Увлечённый съёмкой, напрочь забыл, что его губы прикрыты камерой, она не видит их и, стало быть, не слышит.
– Ты просто прирождённая модель, прямо создана для этого! – восторженно бормотал он, ни на секунду не прекращая работать. – То, что ты не можешь говорить, это здорово, это просто потрясающе! Ты не представляешь, сколько знаменитых болтливых дур я снимал! У них у всех просто недержание! Несут какую-то ахинею целый день, уши вянут слушать! Ты бы только знала, как это мешает работе, как отвлекает! А с тобой – одной удовольствие!
Андрей сфокусировал камеру на её сложенных на коленях руках – они жили какой-то своей отдельной жизнью. Тонкие длинные пальчики слегка вздрагивали, сквозь белую гладкую кожу просвечивали голубые пульсирующие жилки. Он укрупнил, скадровал, щёлкнул несколько раз.
– У тебя очень красивые руки!
Эту фразу она поняла, он как раз опустил камеру. Удивлённо повела глазами – разве? Чем же?
– Форма красивая. И потом… – Он на секунду задумался. – Они какие-то очень естественные! В этом всё дело, в твоей естественности. Модели, с которыми я работал, зачастую и позы принимали какие-то мертвые, вымученные, а как я могу при такой позе показать ее индивидуальность, раскрыть её? Да никак! Понимаешь, все работают по-разному. Одни фотографы стараются показать сексуальность модели, другие – раскрыть личность, третьи – запечатлеть какое-то мимолетное состояние и так далее.
Марина вопросительно подняла брови, ткнула в него пальчиком – а вы?
– Я? Я пытаюсь делать всё одновременно. Поверь мне, это невероятно сложно.
Он поднял аппарат, снова поймал в объектив её лицо, нажал «zoom out», выкадровал средний план. Руками он займётся потом, это ещё предстоит. Пока что надо попробовать немного изменить причёску, отбросить чёлку, пусть откроется лоб.
Работа продолжалась. Он уже дважды перезаряжал камеру. Наконец, заметил, что свет меняется, уходит. Опустил аппарат, с облегчением вздохнул:
– Уф! Пожалуй, достаточно. По-моему, кое-что у нас получилось! Устала?
Она пожала плечиками, улыбнулась – немного.
– Сейчас отдохнёшь. Давай сделаем парочку напоследок – ради хохмы!
Он взял другой табурет, разместил на нём камеру, выставил кадр. Затем подошёл к Марине, пристроился рядом, замер. В руке держал маленький пульт дистанционного управления. Она недоумённо покосилась на него, не понимала, чего они ждут. Он весело подмигнул, показал подбородком на фотоаппарат.
– Сейчас птичка вылетит!
Нажал на кнопку спуска – КЛИК! КЛИК!
