– Как твои боски? – спросил я у Камчака.
– В порядке, как и следует ожидать, – ответил тот.
– А кайвы твои остры? – обратился я к Гарольду.
– Стараюсь держать их острыми, – отвечал молодой тачак.
Я снова обернулся к Камчаку.
– Очень важно следить, чтобы оси на повозках были хорошо смазаны, – продолжал я ритуал.
– Да, – согласился Камчак, – я тоже так считаю.
Мы пожали друг другу руки.
– Желаю тебе всего хорошего, Тэрл Кэбот, – сказал Камчак.
– И я желаю тебе удачи, убар тачаков, – ответил я.
– Знаешь, ты, оказывается, неплохой парень, – воскликнул Гарольд. – Хотя и коробанец.
– Ты тоже не промах, – парировал я, – хотя и тачак.
– Желаю тебе всего хорошего, – усмехнулся Гарольд.
– И я желаю тебе всего хорошего, – ответил я.
Я в очередной раз проверил крепление ремней безопасности, перепоясывающих Элизабет, и остался ими доволен.
Камчак и Гарольд молча наблюдали за нашими приготовлениями. В глазах обоих мужчин стояли слезы. Одинокая слезинка проделала свой путь по свеженанесенному на щеке Гарольда шраму храбрости.
– Никогда не забывай, – напомнил Камчак, – что мы с тобой держали землю и траву.
– Никогда не забуду, – пообещал я.
– И пока память у тебя не ослабнет, – заметил Гарольд, – помни, что мы вместе удостоены шрама храбрости.
– Это воспоминание навсегда останется со мной, – заверил я молодого тачака.
– Твое прибытие и твой отъезд будут считаться двумя самыми важными моментами этих двух лет, – сказал Камчак.
Я посмотрел на него, не совсем понимая смысла его слов.
– Да, – усмехнувшись, подтвердил Гарольд. – Эти два года будут называться: «Год, в который Тэрл Кэбот пришел к народам фургонов» и «Год, когда Тэрл Кэбот командовал тачакской тысячей».
Я даже испугался – а вдруг действительно Хранители Календаря навсегда запомнят два последних года именно под этими названиями.
– Но в течение этих лет были и события несравненно большей важности, – возразил я. – Взятие Тарии и избрание Единого Убара народов фургонов!
– Мы предпочтем дать им имя, напоминающее о Тэрле Кэботе, – сказал Камчак.
От волнения я не нашелся что сказать.
– Если тебе когда-нибудь понадобится помощь тачаков, Тэрл Кэбот, или кассаров, или катайев, или паравачей, только дай знать и мы прискачем. Мы прискачем, даже если понадобимся тебе в любом из городов Земли.
– Вам известно о Земле? – удивился я.
Мне вспомнилось, с каким интересом, воспринятым мною как недоверие, Камчак и Катайтачак в свое время – казалось, это было так давно! – расспрашивали Элизабет о её мире.
Лицо Камчака осветилось улыбкой.
– Нам, тачакам, известно многое, – сказал он. – Гораздо больше того, чем кажется на первый взгляд. Удачи тебе, Тэрл Кэбот – командир тачакской тысячи и достойный воин города Ко-Ро-Ба!
Я поднял правую руку в традиционном горианском приветствии, натянул поводья высоты, и громадная птица взмахнула мощными крыльями, отрываясь от земли и быстро оставляя внизу провожающих, растянувшиеся на многие пасанги тачакские фургоны, зажатый крутыми склонами овраг и далекие стены Тарии.
Элизабет Кардуэл тихо плакала, а я крепко прижимал её к себе, защищая от тугой струи бьющего в лицо ветра, с неудовольствием замечая, что его порывы выжимают слезы и из моих глаз.
