Странник и Шалопай - [10]

Они были верными слугами «помазанников», хотя часто продавали их секреты «олигархам». Это были ловкие ребята. От «помазанников» они получали ордена «за службу по вере и правде», а от «олигархов» деньги на покупку орденов.

На небо они и попадали только для того, чтобы увидеть, что можно жить и по–другому. Но почти никто из них не хотел другой жизни, поэтому их и окрестили «негодяями». Негодяи не потому что плохие, а потому что ни на что, кроме как служить на Земле «помазанникам», не годные. Такие негодные, что «плюнь в глаза, всё божья роса».

В космосе их не любили, называли — материей, или проще — телом. У каждого тела была своя судьба, но, так как все тела были заняты одним и тем же, то и судьба их была одинакова. Но это обстоятельство большинство «негодяев» ни грамма не смущало, и они постоянно жаловались друг другу на судьбу своего тела, считая её, свою судьбу, единственной и неповторимой.

Задача небесной канцелярии состояла в том, чтобы постоянно утончать это общее тело, вселяя в него крупицы духовности. Но тело, как правило, утончаться не хотело, а скорее наоборот. Тело игнорировало небесный закон, гласящий, что власть — это жертва, и рвалось к ней с целью материального обогащения. Эти негодяи были самым вредным порождением на Земле. Они легко уходили от народа в объятия к «помазанникам» и так же легко возвращались обратно, но уже обиженные и с «революционными идеями» всё у всех отнять.

От этого жизнь негодяев становилась ещё тяжелее и злее. И эти, всё поедавшие вокруг себя тела, утяжелённые злой судьбой, всё–таки кое–как выполняли функции земного управления, возложенные на них «помазанниками», а некоторые даже чувствовали свою важность. Правда, от такого управления управляемые ими народы были ещё более злы, чем их управители. Круг почти замыкался.

На небе давно ломали голову над тем, как изменить водоворот их судьбы. В небесной канцелярии знали, что если круг замкнётся окончательно, Земли не станет. Поэтому небесная канцелярия уделяла огромное внимание этому «почти». Даже осенили знамением одного крупного чиновника Салтыкова — Щедрина, но всё без толку. Негодяи перестали считать его своим и страшно на него обиделись, начав скрывать его лучшие произведения от землян. Но Салтыкова — Щедрина полюбили шалопаи. Шалопаи и были тем «почти», что не давало кругу замкнуться. В это «почти» входили шалопаи и «нашедшие золотую середину» странники.

Пункт третий предписывал отправлять прибывающих с Земли шалопаев обратно на Землю, творить добро, сеять идеи, вносить в мир нелинейность. Они составляли душу Земли, но шалопаи они и есть шалопаи. На небе им было лучше, и их приходилось уговаривать вернуться обратно с мессианской задачей.

Уговаривали их недолго, так как и на небе они места себе не находили, и вновь и вновь бывали возвращены на Землю в лике журналистов, поэтов, прозаиков, художников и людей прочих творческих профессий. К ним давно пристала клички: «вечный студент», «свободный художник», «вольный стрелок», «джентльмен удачи» и т. п.

Встречались среди «шалопаев» и говорящие: «Всё ребята, ша, вон с Земли, пойду искать по свету, где…». Это означало, что шалопай дозревает, определяется со своим местом.

Пункт четвёртый предписывал нашедших «золотую середину» между добром и злом, растворивших в себе «помазанника», негодяя, шалопая, и не желавших возвращаться на Землю, отправлять в Рай.

Кем были эти люди на Земле перед своим окончательным уходом, тщательно скрывалось. Даже на небе к этой информации доступ был ограничен. Было только известно, что это Учителя, Гении, Странники.

Но как это понимать, никто толком не знал. Скрывали эту информацию не случайно. На небе всем было известно, что от любви до ненависти и обратно один шаг. Следовательно, до конца земного пути надо дойти самому, а не украсть суть его у другого. Здесь были бессильны все земные льготные условия: родство, связи, блат, взятки и даже приближенность к социальному законодательству.

Пятый пункт предписывал всех землян, не делавших попыток найти «золотую середину», отправлять в Ад. Этих было большинство.

Это был разный сброд, мечущийся во зле или окостеневший в равнодушии. Тут квот не было, но по негласному договору между собой небесные кадровики туда отправляли только через мужское воплощение, ибо попытки отправлять туда женщин приводили к скандалу, так как невозможно было понять эту странную женскую, земную суть, то, чего она хотела и где именно она металась.

Мужская же суть проявлялась в тщеславии, амбициях, кураже при одновременном спадании в тоску и алкоголь грешила и грешила. Поэтому и в Аду ей было хорошо, и там она продолжала либо куражиться над собратьями, «кипящими в котле», — это если истопник, либо, наоборот, тосковать, если в котле, либо равнодушно смотреть на тех и других, заготавливая дрова и уголь.

Была еще инструкция на особый случай. Она разрешала:

Во–первых, оставлять земную душу на небе до принятия окончательного решения, если в небесной канцелярии не могли сразу определить её место по этим пяти пунктам, это были души земных гениев, но только тех, кто сумел совершить творческий прорыв, замеченный космическим Гением. В основном это были земные гении, повлиявшие на процессы эволюции во всех её направлениях;