Нет ничего нового в происходящем. Оно произошло, следовательно, уже было. Не все это видят, так как не наблюдательны.
Его рождение ждали. Его будущая мама вслушивалась в биение двух сердец: своего и будущего малыша. Она улавливала любые его желания. Ему, а значит, и ей бесконечно хотелось солёных огурцов и чего-нибудь горького. Мама была очень осторожна по отношению к нему, ведь он многое забыл о том мире, в который возвращался. Она разговаривала с ним о солёном и горьком, перечисляя все возможные варианты продуктов, и прислушивалась к тому, что он ей отвечает:
– Горчица, – он не подавал никаких признаков заинтересованности.
– Хрен, – он продолжал дремать.
– Спирт, – он так встрепенулся, что её чуть не вырвало.
– Сигареты, – ей послышалось: «Ну что ты всё о гадостях, да о гадостях».
Её сильно тошнило и даже рвало, если её малышу что-то не нравилось. Это было так часто, что она отчаялась угадать, что же ему надо.
Но тут пришёл отец. Отец ждал рождения малыша ещё больше, чем его мама. Он был уверен в том, что будет сын, и это чувство переполняло его всего.
Он старался угадать и уловить любое желание своей избранницы и своего сына и только удивлялся их скромности. Удивлялся тому, что они хотят картошку, капусту, кашу и солёные огурцы. Вот если бы он носил их сына, то они бы ели «вкусненькое».
Отец пришёл радостный и счастливый. Он чмокнул маму в обе щёки, приложил ухо к её такому необычно большому животу и поставил на стол бутылку пива и выложил большую почти прозрачную солёную рыбу.
Малыш заметно оживился и даже начал двигаться. Мама задумалась: «Что же он увидел её глазами и что он хочет?» Она поочередно смотрела то на пиво, то на рыбу и слушала. Рыба малыша не вдохновляла. При взгляде на пиво её вселенная оживала, малыш начинал подавать сигналы и признаки того, что и у него теперь есть своя вселенная, которой необходима «горечь познания».
Она налила себе большой стакан пива и выпила его, подумав о себе и о нём: «Может, он, мой малыш, прав. Мир, в котором он скоро окажется, и солён, и горек. Хотя, – она посмотрела на его отца, – не только».
Они оба уже очень любили своего будущего малыша. Они уже придумали ему имя Сергей, в честь своего общего друга, мотогонщика, который разбился на одной из своих «сумасшедших» гонок. Судьба долго хранила его, ломая ему руки и ноги, но он, как завороженный, стремился догнать её на огромной скорости.
Давая своему малышу это имя, они думали, что так будет лучше. Возможно, что кроме родителей здесь он получит и доброго ангела-хранителя там. Ангела, который будет удерживать их сына на виражах жизни. Они верили в бессмертие и в жизнь на небесах. Они верили, а маленький Сергей знал и поэтому не спешил покидать мамин животик.
Но все установленные природой сроки прошли, и он родился. Он вышел из мамы в большом пузыре. Набожная медсестра запричитала: «Надо же, в рубашке родился» и быстро-быстро очистила ему розовый носик и ротик. Но он уже успел чуть – чуть задохнуться, глаза его перепугано вращались, личико было синеватого цвета, а вся его маленькая голова, покрытая редкими чёрными волосиками, выглядела весьма сморщенно. Малыш глотнул воздуха. Маленькое тельце ожило, и родильное помещение наполнилось громким детским криком.
О чём кричал малыш – знал только он сам. Но едва ли он орал от радости, очутившись в помещении с кафельными стенами, яркими лампами и большим столом. Помещение могло быть и родильной палатой, и операционной, и моргом одновременно. Это к старости человек начинает верить в загробный мир, а младенцы из него приходят. Это старик думает о большом тоннеле, по которому он пойдёт на страшный суд, под Божьи очи, а малыш приходит оттуда. Как тут не заорать, очутившись в плотном и весьма агрессивном материальном мире. Среди ярких ламп и кафельных стен. Будущих детей частенько ещё в момент зачатия охватывает ужас. Тоннель-то ведёт в оба конца, но божественный свет – только с одной стороны. Вот малыши и орут, и хотят обратно.
Сергея приняла на руки набожная акушерка. Она много-много раз его перекрестила и показала сына совсем ослабевшей маме. Мама, до этого момента никогда не видевшая новорождённых детей, машинально спросила: «Это кто?». Акушерка радостно доложила, что это её сын.
Часы показывали семь часов утра.
Сергей орал не переставая. Он «продувал» свои маленькие лёгкие, пробовал на крепость командный голос и утверждал своё: «Я есть». Он требовал к себе внимания и докладывал, что он вполне жив и здоров. Глаза перестали вращаться, личико порозовело, и мама успокоилась.
