Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства - [21]
Эти тевтонские солдаты чувствовали себя свободно, сняли портупеи и расстегнули жесткие воротники. Шинели с красными кантами, высокие плоские каскетки, сверкающие сабли были сдвинуты в угол стола. Старые товарищи все вместе и быстро подчинились воздействию добрых порций мюнхенского и пльзенского пива, напитка, который веселит, не будучи слишком крепким.
Шутки слышались в разных углах зала, а взрывы смеха раздавались после каждого анекдота в духе Рабле, которые рассказывал веселый капитан из знаменитого полка «майских жуков» (Maikäfer Regiment), душа компании в этот вечер.
После небольшого затишья в беседе в зале вдруг раздались такты «Песни меча», баллады на почти мистические стихи саксонского поэта Теодора Кёрнера, погибшего в «Битве народов» под Лейпцигом в 1813 году.
По залу прошелестел удивленный шепот, потому что пел приглашенный на вечеринку англичанин, и пел именно эту воинственную песню, проникнутую духом глубокого немецкого патриотизма, пел с такой же страстью, как земляк Кёрнера:
Песня закончилась под оглушительные аплодисменты, вызванные, по всей видимости, не столько качеством исполнения как такового, сколько самим певцом, в знак благодарности за то, что он со всей душой влился в общий дух собрания.
Великолепно!
Англичанин поет наши патриотические песни!
Пойте еще! Пойте!
Отказ был бы грубым ответом на такое любезное гостеприимство хозяев, потому приглашенный откликался на их просьбы, пока у него хватало сил. И его рвение было довольно искренним, потому что музыка и поэзия не знают границ, а военные песни немцев действительно принадлежат к числу лучших из когда-либо сочиненных:
После этого, певец стал для них хорошим товарищем и почти братом. Растрогавшиеся гости, соперничая друг с другом, спешили продемонстрировать Брауну свою дружбу. За его здоровье все выпили единодушно, и он не досадовал, когда энтузиазм понемногу угас и перешел мирно в обычную беседу.
Разговор зашел о перспективах войны, что было вполне естественно, потому что в 1913 году грозовые облака уже сгущались над политическим горизонтом Европы.
При обычных обстоятельствах присутствие иностранца заставило бы немецких офицеров соблюдать осторожность, но пиво развязало языки, атмосфера была сердечной, а вокальные усилия господина Брауна помогли ему найти с этой компанией общий язык.
Война не только была неизбежна, она была уже тут, таким было единодушное мнение, высказываемое открыто. Много говорили о «политике окружения» («Einkreisungspolitik») Короля Эдуарда VIII, легенде об «окружении Германии», которая упорно распространялась в немецком обществе всеми возможными методами, находившимися в распоряжении правительства. Но для этих солдат Великобритания если и была противником, то очень туманным, несущественным и «случайным». Они рассматривали Францию как подлого и коварного злодея, и Россию, как его соучастницу. О французах они высказывались с презрением и необузданной ненавистью. Они все были согласны, что надо преподать французам хороший урок и раз и навсегда отучить их от воинственной задиристости.
Они также презирали и русских, и было видно, что те офицеры, которые прибыли из Восточной Пруссии считали первоочередной задачей удар огнем и мечом по Российской империи — возможно, из-за их собственного частично славянского происхождения.
Но, несмотря на всю воинственную браваду, они вполне осознавали опасность войны на два фронта. В высшей степени доверительно они рассуждали о том, что у Германии достаточно сил либо, чтобы раздавить одну Францию, либо, чтобы изолировать Россию, но с неуверенностью говорили о том, что произойдет, если придется воевать и с той, и с другой державой одновременно. Они не особенно высоко ценили своих союзников, особенно австрийцев, и критиковали позицию своего Министерства иностранных дел, склоняющегося к безоговорочной поддержке глупой политики Австро-Венгрии на Балканах — этой пороховой бочке Европы, которую судьбе будет угодно взорвать всего лишь год спустя.
— Само собой разумеется, нам придется сражаться на два фронта, — заявил майор-пехотинец. — Единственный вопрос — где нам собрать основные силы и нанести решающий удар? Мне кажется, что лучше всего вести на Востоке чисто оборонительную войну, и нанести смертельный удар по Франции. Мы вполне способны их раздавить, — и он в подтверждение своих слов решительно взмахнул рукой, — и дойти с боями до Парижа, а если нужно, то и дальше, пока они окончательно не проиграют войну. Мы войдем в Париж через месяц, не позже. После этого мы сможем перебросить наши дивизии на восток, а до этого времени с востока нам не стоит бояться серьезного наступления, потому что Россия сможет провести полную мобилизацию не раньше, чем за шесть недель.
Совсем не по теме вещь. Но не мог пропустить. Во-первых, никогда "Комсомолка" не печатала фантастики, тем более — буржуазных милитаристских романов. Во-вторых, вещь примечательная. Написан в 1925 г., а в 1941 Ямамото заставил её читать свой штаб перед нападением на Перл-Харбор. В-третьих, по-моему, роман так на русский и не перевели. И тут всего лишь отрывки. — Хлынин Сергей Павлович. .
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.