Странная философия ненасилия - [72]
2. Поскольку налично данный мир отвратителен, все великие представители «философии ненасилия» осуществили Великий Отказ от него. Будда оставил дворцы, построенные для него отцом, отказался от перспективы стать правителем, покинул молодую жену-красавицу и новорожденного сына. Христос заявил, что царство Его — не от мира сего. Шопенгауэр вел жизнь странника и отшельника: вначале он оставил занятия торговлей, к которым определил его отец, а затем — и преподавание в университете. Он оставил мир своеобразно: запрещая себе читать произведения современников. Л.Н. Толстой затворился в Ясной Поляне. М.К. Ганди тоже расстался с образом жизни предков. Местом его жизни стал ашрам, семья превратилась в форму дружбы, исключающую исполнение супружеских обязанностей. А занятия политикой и правом он рассматривал не как работу, не как профессиональную деятельность, а как служение или, выражаясь языком христианских священников, как послушание.
3. Нередко Великому Отказу от мира предшествовала полная неудача в тех делах, которыми представитель «философии ненасилия» занимался, начиная свою деятельность в мире. Это, естественно, не относится к Будде и Христу. Но Л.Н.Толстой был неудачливым студентом, с позором изгнанным из университета, а затем — неудачливым военнослужащим; школу для крестьянских детей, открытую им в имении, он тоже бросил, разочаровавшись в этом неудачном начинании. М.К.Ганди начинал как неудачливый юрист; после начала сатьяграхи он, правда, стал успешно справляться с юридической практикой, но это уже было нечто иное, отличающееся от чисто профессиональной деятельности юриста. Но, едва ли стоит напрямую связывать Великий Отказ от налично данного мира с профессиональными неудачами в нем. Другими факторами, которые влияют на него, может стать состояние здоровья, реальные или воображаемые заболевания, неудачи в отношениях с противоположным полом, тяжелые проблемы в семье, а также внешнее влияние других людей. Можно с уверенностью утверждать, что Великому Отказу всегда предшествует тяжелый психологический кризис, иногда именуемый «кризисом середины жизни» или «пограничными ситуациями» (К.Ясперс).
4. Психологический кризис такого рода переживается человеком как утрата смысла жизни. Он начинает считать бессмысленной и неправильной ту жизнь, которую вел до сих пор. Эта жизнь, по его теперешнему мнению, являлась неподлинной, несобственной, навязанной ему другими. Только теперь он испытал прозрение, благодаря которому ему открылся подлинный смысл жизни, истинное предназначение человека. Ф.Ницше однажды тонко заметил: «Совершенно лишен зависти только тот, кто собирается завоевать страну, абсолютно неведомую другим». Сторонники «философии ненасилия» именно потому ратуют за неприменение силы, что они не видят в этом мире ничего такого, что стоило бы защищать и отстаивать, выходя ради этого на борьбу, рискуя здоровьем и жизнью. Пока они создают свое учение о Ненасильственном Царстве Будущего, у них нет конкурентов и соперников, с которыми приходилось бы бороться и конкурировать. Им не завидует никто, и они никому не завидуют, потому что открытую ими страну никто никогда не видел. Однако впоследствии сторонники «философии ненасилия» сумеют внушить своим сподвижникам, что за это светлое царство будущего стоит пострадать и даже положить свою жизнь.
5. «Философия ненасилия» придает понятию «насилие» необыкновенно большой объем. В ней «насилием» считается не только использование грубой физической силы для того, чтобы подчинить своей воле Другого. «Насилием» оказывается и основанное на законах принуждение государства — того, которое не нравится и не подходит сторонникам «философии ненасилия». (Напротив, они отнюдь не считают насилием действия государства, которое возникнет в будущем благодаря их деятельности; «чужое» государство всегда насилует, «свое» — никогда.) «Насилием» признается также воздействие общественного мнения, которое интерпретируется как «влияние предрассудков». «Насилием» признается также влияние науки — требование следовать логике, выстраивая свою аргументацию. Отсюда тезис о том, что разум, рациональность, интеллект — это орудия насилия, а созданная на их основе цивилизация — насильственна и бесчеловечна.
Единственная позиция, которая вытекает из «философии ненасилия» — это позиция признания безграничного плюрализма, равносильного провозглашению одинаковой правоты всех. Множественность истин и, соответственно, множественность картин мира, человека и Бога дополняется, однако, единственно возможной и общеобязательной этической концепцией. Здесь ни о каком плюрализме не может быть и речи. Сторонник «философии ненасилия» вещает не от своего имени (в этом случае его мнение было бы всего лишь одним из существующих мнений, не более истинным, чем любое другое), а от имени Бога, от имени Совести, от имени «общечеловеческих ценностей» и т. п. Обычно он избегает при этом ясных формулировок, заявляя, что учение его трудно и требует многолетнего изучения. Туманные формулировки всякий раз требуют пояснений наставника. То же самое можно сказать о тавтологиях: «Истина есть истина», «Истина есть правда», «Правда есть истина», «Правда есть правда», «Жизнь есть жизнь» и т. п. В них можно вложить любое содержание, что приводит в растерянность. На сцену опять вызывается наставник, готовый пояснять и комментировать.
