Странная цивилизация - [49]
(имеет) большое прогностическое значение. Подтверждается это и ссылкой на Д. Белла - идеолога доктрины постиндустриального общества, созданной для упорядочения наших знаний о перспективах прогресса цивилизации, (предназначенной) …радикально изменить ход истории и кардинально преобразовать человеческое сообщество. …Теория постиндустриального общества …способна служить действенным средством социального прогнозирования на пороге XXI века.(! В.Ц.)
После этих слов мало у кого останется сомнение в том, что «теория постиндустриализма»- это действительно мощный прогностический аппарат, делающий возможным социальное прогнозирование! Стоит ли после этого удивляться, что один из цитируемых В.Л. Иноземцевым «постиндустриалистов» (к нему с иронией относится и сам автор статьи) считает укладывающейся в рамки постиндустриализма мысль о том, что «каждая последующая ступень исторического прогресса в 1,5 раза короче предыдущей», и рассчитывает на этой основе продолжительность различных фаз постиндустриальной цивилизации с точностью до 5 (!) лет до 2300 (!) года. Что же говорить о политиках, принимающих на основе подобных «прогнозов» свои «судьбоносные» решения?!
Удивительно, что сами социологи не отдают себе в этом отчета, хотя в той же статье В.Л. Иноземцева то и дело встречаешь признания, что сторонники постиндустриальной теории отмечают методологическую сложность четкого определения отдельных типов общества и тем более их хронологических границ. Постиндустриальному обществу вряд ли может соответствовать четкая дефиниция, основанная на одном или хотя бы небольшом числе базовых характеристик. …Современный социальный прогресс не является заданным и управляемым процессом… А несколькими годами позже в статье «Гуманитарные интервенции: некоторые поводы для размышления»[5] В.Л. Иноземцев пишет: XXI век только еще начался, однако уже сейчас видно, что возникающие на наших глазах тенденции диаметрально противоположны тем, которые ознаменовали собой последние десятилетия века ХХ.
Как говорится, комментарии излишни!
РЕАЛЬНОСТИ «ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО» ОБЩЕСТВА
Традиционно считается, что понятие «постиндустриализм» было введено в научный оборот американском социологом Д. Рисменом, который в 1958 году применил его в заглавии одной из своих статей. Начало систематической работы в этом направлении можно отнести к 1965 году, когда в США была создана Футурологическая комиссия. К началу 70-х годов ХХ века концепция постиндустриализма стала общепринятой. Развернутое определении было дано Даниелом Беллом, вице-президентом американской Академии искусств и наук, профессором социологии Колумбийского и Гарвардского университетов, руководителем Футурологической(!) комиссии: Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов[6].
Проанализируем эти оценки, интерпретации и обобщения и покажем их несоответствие реальности.
Товары и услуги существовали с древнейших времен, как разновидности того, что люди ПРОДАВАЛИ друг другу или использовали для эквивалентного обмена. И совершенно не принципиально, понимать ли под товаром «огненную воду» или ракетный комплекс, а под платной услугой - «откровения» древнего астролога-звездочета или совет в какие акции лучше вложить деньги. Многие «товары-услуги» даже внешне не меняются, и не зря оказание платных «сексуальных услуг» остается первой древнейшей профессией. Поэтому резкое увеличение номенклатуры товаров и выпуск высокотехнологической продукции отражают просто динамику незапланированного (в целом) развития технологии и объема добытых знаний. Процесс совершенно неравномерный ни с точки зрения сроков, ни номенклатуры и объемов, и легко объясняемый все той же суммой неизменных «главных причин», о которых писалось выше. Никаких принципиальных изменений за последние две-три тысячи лет в этой сфере не произошло.
Но, может быть, социальная политика ко второй половины ХХ века существенно изменилась? Может быть возможности производства, связи, транспорта и развитие гуманистических представлений привели к тому, что товары и услуги могут действительно иногда предоставляться бесплатно и уровень жизни везде проявляет устойчивую тенденцию к росту?
Действительно, бесплатно оказывается помощь жителям районов, которым угрожает гуманитарная катастрофа, жертвам стихийных и техногенных бедствий в виде продуктов питания, предметов первой необходимости и медицинского оборудования. Бесплатными являются и сами социальные программы, т.е. услуги нуждающимся, немощным и престарелым по медицинскому обслуживанию, обучению, транспорту, уходу и т.д. Однако не стоит забывать, что «бесплатность» этих товаров и услуг представляет собой лишь форму «отложенного платежа», потому что неявно предполагается, что когда-нибудь в таком же положении окажешься и ты сам, и тогда сможешь рассчитывать, что столь же «бесплатная» помощь будет оказываться и тебе. Поэтому в этих примерах «бесплатности» нет отражения каких-либо экономических перемен и «чистого» бескорыстия и альтруизма.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.