Страницы прошлого - [94]
Наталья Петровна скучает потому, что она никого не любит. Она не любит мужа, пренебрежительно говорит о его постоянной занятости, о тех веялках, к которым он относится с таким увлечением. Савина смотрела на мужа со снисходительной и равнодушной улыбкой. Но не любила она и Ракитина (Далматова), Это был такой вегетарианский роман, такая надоевшая платоника! «Это чувство так ясно, так мирно, и я им согрета, но… Вы никогда не заставили меня плакать…» Савина говорила эти слова с отчётливым зёрнышком раздражения, словно хотела уколоть Ракитина за незавершённость, неполноценность их любви. Ещё злее, с хлещущей насмешкой, говорила Савина слова Натальи Петровны о том, что Ракитин благоговейно восхищается природой, как маркиз, изысканно волочащийся за хорошенькой поселянкой, а поселянке-то нужно ведь не это, а нечто, гораздо более простое и грубое. Савина говорила это с улыбкой, но с недобрым прищуром умных глаз.
У Тургенева Наталья Петровна явно равнодушна и к своему сыну Коле. Вбежав в гостиную, мальчик бросается к бабушке, к Ракитину, а к матери подходит лишь потом, и то по её зову. У Натальи Петровны нет для сына каких-нибудь «своих слов» (вроде того бессмертного «кутика», как называла сына Анна Каренина). У Савиной не было для мальчика ни своего взгляда, ни своего жеста: её красивая рука казённо погладила голову сына — и всё!
Кого же любила Наталья Петровна — Савина? Так же, как Наталья Петровна в пьесе Тургенева, она любила только одного человека: самое себя. Все остальные люди существовали только постольку, поскольку они были нужны или ненужны ей, приятны или неприятны, развлекали, веселили или раздражали её.
А любовь Натальи Петровны к Беляеву? О, как беспощадно раскрывала Савина эгоизм, себялюбие Натальи Петровны именно в её увлечении Беляевым! С момента его появления на сцене Наталья Петровна — Савина, до этого равнодушная ко всем и ко всему, преображалась: она светилась ласковостью, вниманием, а, главное, интересом к нему! Ей всё хотелось узнать о нём: жива ли ещё его матушка, что делает его батюшка, любит ли он свою сестру? Потом она с жаром говорила о воспитании своего Коли, к которому за минуту до того была так чуждо равнодушна, потом хвалила Беляева за то, как он поёт, обещала заняться его воспитанием, научить его говорить по-французски. Попутно она разжалобливающе рассказывала о своём собственном «тяжёлом» детстве. И в заключение высказывала надежду, что она и Беляев подружатся и сблизятся… В этом разговоре Савина была неузнаваема — оживлена, весела, победительно-красива, глаза её изливали на Беляева такое тепло и нежность, внимание и интерес, каких у неё не было ни для мужа, ни для сына, ни для беззаветно преданного ей Ракитина. Она тянулась к Беляеву всем существом, и от того, что Ходотову в этой роли в самом деле можно было дать двадцать лет, а Савина всё-таки выглядела не моложе сорока, это тоже не возбуждало сочувствия.
Савина шла дальше в развенчании Натальи Петровны, — эгоистичной, себялюбивой женщины. Влюбившись в Беляева, Наталья Петровна становилась безжалостной, жестокой, бесчеловечной в отношении ко всем, кто ей мешал. Анна Каренина, полюбив Вронского, впервые заметила, какие некрасивые уши у Каренина, но ведь она не стала издеваться над этим! А Наталья Петровна сразу возненавидела Ракитина: он мешал ей своим присутствием, он раздражал её своей проницательностью, он осточертел ей своей преданностью, безропотностью, с какой сносил её жестокое обращение. Наталья Петровна издевалась над Ракитиным, хлестала его иронией, оскорбляла недостойными подозрениями, — Савина делала это со злым блеском в глазах, словно наслаждаясь причиняемой Ракитину мукой.
Но верхом эгоизма, лживого ханжества, пренебрежения к чужому страданию было у Савиной её объяснение с Верочкой и всё, что следует за этим объяснением: монолог, сцена с Беляевым и Ракитиным.
Верочка по пьесе боится Натальи Петровны, не тянется к ней, душа Верочки закрыта перед Натальей Петровной. Ведь Верочка — нечто среднее между крепостными и господами, существо зависимое, облагодетельствованная воспитанница. Верочка со всеми разговаривает по-человечески, а в разговоре с Натальей Петровной — деревенеет и говорит по-холопски, со «слово-ериком», как крепостной лакей: «Да-с…» «Нет-с…» «Мы гуляли-с…» «В саду-с». Восторженное обожание этого подростка, пылкого и доверчивого, Наталья Петровна могла давно купить одним-двумя ласковыми, но искренне ласковыми словами. Этих слов у Натальи Петровны для Верочки, видимо, никогда не находилось. И вот, когда ей показалось, что Беляеву правится Верочка, — Наталья Петровна пустила в ход все свои чары, она прикинулась любящей старшей сестрой, чтобы выведать, вырвать у бедной девочки «заветный клад и слёз, и счастья» — её первую девическую любовь.
Верочку играла Селиванова — молодая актриса очень большого очарования. Стоя на коленях около сидящей и кресле Савиной, зарывшись лицом в складках её платья, Верочка еле слышно выдала тайну своей любви к Беляеву. «А он?» — спрашивала Савина. И так как Верочка медлила с ответом, она повторяла: «…а он? Вера, он?»
«Дорога уходит в даль…» – первая повесть автобиографической трилогии («В рассветный час», «Весна») Александры Бруштейн (1884–1968).В книге описываются детские и школьные годы юной Сашеньки Яновской, прототипом которой является автор. Детство и юность героини проходят в дореволюционной России сначала в провинциальном городке, а затем в Петербурге.Вечные темы не устаревают – именно поэтому этой книгой зачитывалось не одно поколение читателей.Для среднего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трилогия повествует о событиях, происходящих в одном из прибалтийских городов накануне революции 1905 года.
В этой книге вы прочитаете замечательную трилогию Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль…», «В рассветный час», «Весна». Вечные темы не устаревают – именно поэтому этой книгой зачитывается уже не одно поколение читателей.Для среднего школьного возраста.
«Вечерние огни» — книга советской писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — по-существу продолжают серию ее повестей «Дорога уходит в даль», «В рассветный час» и «Весна». Так же как эти книги, завоевавшие широкую популярность у читателей всех возрастов, «Вечерние огни» носят в значительной степени автобиографический характер.Но, в отличие от трилогии «Дорога уходит в даль», куда вошли воспоминания о детстве и ранней юности писательницы, «Вечерние огни» вводят читателя в события и обстановку поры возмужалости и зрелого возраста.
«Вечерние огни» — книга советской писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — по-существу продолжают серию ее повестей «Дорога уходит в даль», «В рассветный час» и «Весна». Так же как эти книги, завоевавшие широкую популярность у читателей всех возрастов, «Вечерние огни» носят в значительной степени автобиографический характер.Но, в отличие от трилогии «Дорога уходит в даль», куда вошли воспоминания о детстве и ранней юности писательницы, «Вечерние огни» вводят читателя в события и обстановку поры возмужалости и зрелого возраста.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.