Страна золотых пагод - [53]

Сгорев в пламени, оба они стали натами — хранителями Бирмы и поселились на высокой горе Поупа.

Махагири и его сестра — самые могущественные и почитаемые наты. Ни один бирманец не рискнул бы нарушить клятву, данную перед натами Великой горы.

Прошли столетия, прежде чем люди отважились подняться на священную гору, чтобы поставить на ее вершине святилище в честь натов — две фигуры с золотыми головами. К святыне приходили не только простые люди. Сюда тотчас после коронации приезжали короли из Пагана со всем двором. Свято верили, что Господин Великой горы явится каждому новому королю и даст мудрый совет в государственных делах. Позднее, когда иностранца принимали на службу к бирманскому королю, его заставляли давать клятву в верности… именем натов Великой горы.

СОК КОКОСОВОГО ОРЕХА УТОЛЯЕТ БОЛЬ

Культ духов Великой горы древнее, чем почитание Будды в Бирме. Король Анируда, распространяя в стране буддизм, приказал уничтожить все домашние святилища натов.

Его преемник, Кьянситта, известный в истории под именем Тилуин Мана, возродил прежний культ духов и повелел, чтобы каждая бирманская семья почитала натов Великой горы, подвешивая внутри дома кокосовый орех. Вероятно, это и привело к слиянию культа Махагири и Мей Маджи. Ну а Прекраснолицая дева была забыта, как это часто случается с женщинами на Востоке.

Но почему именно кокосовый орех? Вероятно, потому, что сок его приносит облегчение при высокой температуре и ожогах. А оба ната Великой горы сгорели в пламени. И еще важная деталь: в подношениях натам никогда не должно быть желтых цветов дерева зага, около которого кузнец и его сестра были сожжены на костре.

Вплоть до XVI века в полнолуние девятого месяца к Великой горе стекались люди со всей округи, чтобы выразить свое почтение могущественным натам.

Им жертвовали животных белой масти — быков, кур, коз. Пальмовое вино текло рекой, люди веселились, танцевали, впадали в транс, считая, что это состояние вселяют в них наты Великой горы.

В XVI веке бирманский король Байиннаун, известный не только ратными подвигами, но и борьбой с суевериями, запретил под угрозой смерти оргии у подножия горы. Запретил приносить в жертву животных и пить одурманивающие напитки. Одновременно он отменил жестокий обычай, существовавший у шанов, по которому после смерти вождя было принято убивать его жену, рабов и любимых животных, чтобы их духи сопутствовали ему в последнем пути.

Великая гора так и осталась священной. Праздники полнолуния продолжались, но без оргий и жертвоприношений. Старинные поверья постепенно отступили перед догматами буддизма. Святилище натов на горе затерялось, а его место занял белый буддийский монастырь.

День за днем, с утра до вечера тянется цепочка паломников и туристов по длинной крытой лестнице вверх, к монастырю, чтобы выразить почтение… могущественным натам.

Я тоже прошла по этим крутым исхоженным лестницам.

Был канун сезона дождей, и жара стояла невыносимая. Кто назвал гору Цветущей? Цветов нет и в помине — выжжены солнцем. Деревья высохли, трава побурела. Остались лишь ветер и обезьяны.

Спасибо, кто-то посоветовал нам заранее запастись бананами и орехами, чтобы избавиться от назойливых обезьян. Благо внизу, у подножия горы, теснится множество лавок, в которых продают все, что годится в подношение Будде и натам, — свечи, цветы, зонтики. Не забыты и обезьяны; в каждой лавке лежало их любимое лакомство — бананы.

Гора буквально кишела обезьянами. Мне никогда не приходилось видеть таких настырных животных-попрошаек. Они вымогали свое препротивными голосами, бегали в кустах, прыгали по веткам деревьев, по лестничному навесу из гофрированного железа. Пожалуй, эти четвероногие привлекали внимание иностранных туристов больше, чем Будда и наты.

Склоны Великой горы очень крутые, и мне бы ни за что не одолеть такой высоты, если бы не лестница — узкая, но удобная, с перилами. Между маршами можно было отдохнуть на площадке, посидеть на скамье, выпить лимонад. Кое-где от лестницы ответвлялись тропинки с низеньким ограждением, не выше щиколотки. Куда они вели?

По одной такой тропе шел монах с гонгом в руке и не переставая бил в него, словно звал за собой. Я не удержалась и пошла следом. Что там может быть, в конце пути? Может, удивительное святилище натов?

Тропинка свернула к обрыву, и фигура в оранжевом остановилась на самом краю. Я в нерешительности замедлила шаг: над головой — нависшая скала, под ногами — пропасть. Хождение по краю бездны. А что, если наты Поупы требуют человеческих жертв? Конечно, я знала, что это вздорная мысль, что жертвоприношения давно отменены и не согласуются с канонами буддизма, и все же страх на минуту приковал меня к земле. Первым импульсом было вернуться назад, к людям, к спасительной лестнице, подальше от монаха, от завораживающего звука его гонга.

А на лестнице никого. Мои спутники поднялись уже высоко. Я осталась одна перед скалой, на которую вели две крутые лесенки — одна вверх, другая вниз. Преодолев боязнь высоты, я наконец добралась до каменных зубчатых стен монастыря.

Здесь, наверху, бушевал вихрь, срывал одежду, останавливал дыхание. По дороге вниз мы задержались у нескольких святилищ. В одних стояли изваяния Будды, в других — фигурки Махагири и его сестры в королевских одеждах. И те и другие не отличались мастерством исполнения. С трудом можно было представить себе, что Прекрасная дева была необыкновенно красивой.