Страна возможностей - [6]

— Не понял, — говорю, — там же тысяч восемь набежало.

— Прости, мне жаль, но денег на промоутеров пришло меньше, чем полагалось, а промоутеров, наоборот, больше.

Он виновато улыбнулся. Знал, что я у них даже не прописан по документам. Меня в очередной раз наебали.

* * *

Последний день на заводе был солнечным, но долгим. Время тянулось невыносимо. Задание дали простое, символическое: подмести пол в пропахших лаком мастерских да перетащить ящики из одного помещения в другое. Даже испачкаться не успели. Потом мы долго болтались без дела, а после присоединились к обеду других работников. Не поесть — просто попрощаться. Ели они за неотесанным столом в своей подсобке, которая служила и раздевалкой, и обеденной комнатой. Здесь, как и везде, пахло потом и деревом.

— Блин, — говорит Андрей брату, — суп забыл разогреть.

— Ладно, времени уже нет, так пожрем.

Я смотрел, как они хлещут ледяной суп с торчащей из тарелки куриной ногой. Глухонемой Виталик сидел по правую руку от меня и жевал свою котлету. Увидев, что его пакет с колбасой и корочками хлеба слишком близко ко мне, он испуганно придвинул его к себе, чтобы я не украл.

— Ну что, Рома, — жуя куриную ногу, спросил Андрей, — че делать будешь теперь?

— Ну а что мне делать еще, в школу обратно. Я думаю, что хрен я теперь буду плохо учиться, нет. Простите, но я сюда не вернусь.

— Правильно все! Конечно, учиться надо, надо. Учеба — это, ну, важно. Вот мы с Пашей учились кое-как, и чего, и где? Этот наш Кольцов нам типа зарплату платит, а я знаешь, как это назову? Знаешь?

— Как?

— Говно! 7500 в месяц, 7500! Что на них сделаешь? И за такой труд! За газ заплати, за воду заплати, а еще «копейку» нашу постоянно ремонтировать надо, на что? Вот Паша недавно из больницы, ему бревно на ногу упало, стоит того эта работа, а? 7500! Вот ты, сколько ты тут получаешь?

— В месяц?

— Да.

— Четыре тысячи.

Я соврал, конечно. В месяц я получал три тысячи рублей. Итого шесть за два месяца. Итого 11400 вместе с другой зарплатой.

* * *

В бухгалтерии мне выдали последнюю получку, которую я бережно положил в нагрудный карман. Начальник предложил довезти меня до остановки. В первый раз я преодолевал эту дорогу на машине. В салоне пахло искусственной кожей и освежителем «Елочка».

— Ну чего, Рома, ты в каком классе сейчас?

— В девятый пойду.

— Экзамены, значит?

— Ага.

— Эх, а скоро и ЕГЭ, и университет. Чем вообще заниматься будешь, решил, куда поступать?

— Давно уже.

— И куда?

— На журналистику.

Кто же знал, что так в итоге и произойдет.

* * *

Сентябрь. Я был даже рад вернуться к школьной форме, такой приятной и чистой, и снова ходить по этим светлым коридорам. Вокруг все эти напомаженные ребята и девчонки, которые пальцем о палец в своей жизни не ударили. Полученной зарплаты и небольшой финансовой помощи хватило, чтобы купить ноутбук. Прозвенел звонок.

— Так, ребята, первое задание в этом году, — улыбнулась учительница, — просто написать, как вы провели это лето. Даю вам минут двадцать, потом вызываю к доске.

Я огляделся вокруг. Девочки были загорелые и сильно повзрослевшие. Удивительно, как человек может год не меняться, а потом преобразиться за три месяца отсутствия. У некоторых уже начала расти грудь. Через двадцать минут к доске вышла Полина — одна из самых обеспеченных детей в классе. Вся смуглая после каникул, с заплетенными в цветную косичку волосами.

— Как я провела лето. Я летала в Египет со своей лучшей подружкой Мариной. Вы ее знаете. Мы там очень вкусно кушали и много отдыхали.

От чего вы отдыхали, интересно…

— … мы катались на верблюдах, видели пирамиды, носили длинные парео…

— Что такое парео?

— Платья такие воздушные. Из еды мне особенно понравилось…

Не надо, пожалуйста.

— …крабы, свежие фрукты, разная рыба… Мы много плавали в море с аквалангами, море там такое прозрачное, видели разных рыб в этом море. Это было хорошее лето.

— Спасибо, Полина, вот и первая пятерка. Символическая, конечно. Кто еще хочет рассказать про свое лето?

Я поднимаю руку с мозолями на ладони.

Снова на заводе 2009

— Хочешь поработать для настоящей взрослой газеты? Мне кажется, это будет неплохой вклад в портфолио, — сказала мама, помешивая кофе в чашке. Я сидел за столом и ел борщ.

С недавнего времени я начал собирать портфолио, куда вкладывал свои никому не нужные статьи, которые писал для школьной и районной газет. Были там и такие шедевры журналистики, как очерк «Поговорим о лагере „Орленок“» и статья «Обращение к мэру Челябинска», в которой я рассказал о мусоре в своем районе. Текст многим местным не понравился, и какое-то время меня еще хотели поймать и избить.

— Не знаю даже. А ты вообще о чем?

— Я знаю человека, который пишет для заводской газеты. Захочешь — могу устроить встречу с редактором.

Нет — как хочешь.

«Как хочешь» означало, что отказа мама не простит.

— Хорошо, можно попробовать.

— Ладно, договорились, я позвоню человеку. — И отхлебнула свой горький кофе.

В понедельник я снова пошел с мамой на завод, пытаясь стряхнуть с себя ощущение дежавю. Вошли мы на этот раз не через унылую крайнюю проходную, а через центральную — большую и чистую, и вела она на центральную площадь завода. Там были высажены деревья, с досок почета смотрели на нас сосредоточенные лица отличившихся работников, а вокруг были теперь не цеха, а отдел кадров, бухгалтерия, штаб охраны, где в душных кабинетах сидели работники печати и штампа, стучали по клавишам и выписывали документы, но не работали руками, что уже хорошо.