Страна возможностей - [17]

Чуть ли не в первый раз с того момента она напишет мне спустя пять лет: я уже третьекурсник, думаю об окончании универа, но в большей степени — на что жить и как расплатиться с долгами. Антону — тысячу. Андрею — две с половиной. На еду хотя бы полторы. В кармане пятьсот.

Ира переехала в Москву примерно тогда же, когда и я, порвав со своим городом. Она добавилась ко мне «ВКонтакте», рассказала, что теперь живет в Москве, работает и что все хорошо, только секса порой не хватает. Я не стал задавать лишних вопросов и назначил встречу.

Мы пили вино на Патриарших и смотрели, как в пруду плавают лебеди. Ира рассказывала, чем занималась эти годы: ее жених разбился в аварии, в поселке, где она жила, все ополчились против нее, сама она сидит на транквилизаторах и антидепрессантах. Все это она рассказывала без эмоций, иногда прерываясь, чтобы отхлебнуть вина. Я слушал, молчал и смотрел на воду. Рядом проходили семьи с колясками, бегали дети.

— Я сейчас работаю в клубе официанткой. Приходи, на концерт проведу, «Макулатура» играет завтра.

Я согласился. Страданий много не бывает.

На следующий день я пришел к клубу. Холодный осенний ветер пронизывал насквозь, и у входа терлась очередь из подростков и студентов. Я стрельнул у одного сигарету и попытался дозвониться до Иры. На той стороне лишь гудки. Я потянул на себя тяжелую дверь и зашел внутрь. Здоровый охранник вытянул руку, преградив мне проход.

— Слушайте, у меня тут официантка работает знакомая. Я понимаю, что вы меня сейчас никуда не пустите, но, может, вы ее позовете хотя бы?

— Я, конечно, понимаю, что никуда тебя не пущу, но тут у всех знакомые.

Я вышел на улицу, поднял воротник куртки и стрельнул еще сигарету. Во рту было сухо и противно. Зачем я сюда пришел? Нужно срочно уйти домой. Тут же из дверей выскочила Ира. На ней были длинные чулки и черно-белая обтягивающая форма. Наверняка многие отдавали чаевые за эту эротическую фантазию.

— Зайка, привет! Пойдем, пойдем!

Она схватила меня за руку и с легкостью провела через кордон охраны.

— Эй, а браслет?! — крикнули за спиной.

— А это мое! — рассмеялась Ира в ответ.

Ее рука была первым, что согрело меня в этот день, и мне не хотелось ее отпускать.

Ира провела меня на верхний этаж и усадила за столик, подсела рядом и обняла, поглаживая по волосам. Мы обсуждали разные вещи, хотя мне и не очень хотелось. Потом она ушла, оставив пива, гамбургер и сигареты. Впервые за день я поел.

На сцену вышли Алехин и Сперанский.

— Будет очень хорошо, если вы в зале не будете курить. Спасибо.

МАШИНА ЕСТ ЧЕЛОВЕКА

ЕСТ ЧЕЛОВЕКА

ИЩУ МЕСТО В МЯСОРУБКЕ

РАСПАДАЮСЬ НА МОЛЕКУЛЫ

Я заплакал. Мне было очень плохо. От пива мутило.

Спустя час концерт закончился. Толпа внизу разошлась, а я остался сидеть, смотря уже на пустую сцену.

— Пойдем, — сказала она, взяв меня за плечо, — пойдем в бар.

Перед выходом она купила мне книжку Алехина. «Ни океанов, ни морей», — было написано на обложке. Вот уж действительно, ни океанов, ни морей.

Впрочем, в прошлом году мне удалось увидеть море.

Родители наконец собрали денег и уехали в отпуск в Испанию, забрав с собой меня и брата. Дни мы проводили шатаясь по городу, попивая сангрию, греясь на пляже и фотографируясь с пальмами. В первый день отец посадил нас, раскрыл кошелек и дал каждому по две купюры: двадцать евро каждому.

— Это вам на карманные расходы.

Дни я проводил с ними, а ночью гулял по району, дышал морским воздухом и пил пиво. Легче от этого не становилось: скоро нужно будет вернуться обратно и что-то делать, а перспектив ноль, и денег тоже. Мне двадцать лет, а все, что у меня есть, — это двадцать евро от отца. Я ничего не стою. Чем заниматься в Москве? Я стал перебирать варианты. Может, пойти в копирайтеры? Писать я умею. И снова сидеть за компом с 10 до 19 с перерывом на обед?

Или попробовать заняться стендапом? Там денег еще меньше.

Господи, как мало времени, уже совсем нет времени что-то решать. Может, забить на это все и жить впроголодь, но в кайф? Никому не быть обязанным. Но что, если вдруг с родителями что-то случится? Или я заболею раком? Так не хочется умирать, но и как жить — тоже непонятно. Я вздохнул и лег на песок. Голова гудела. Я чувствовал, как медленно схожу с ума.

Я положил «Ни океанов, ни морей» в рюкзак и вышел с Ирой из клуба. Спертый воздух сменился свежим ветерком. Вместо бара она привела меня в ресторан. Белые скатерти, натертые бокалы, официанты бегают вокруг нас. Мне было здесь не по себе: я больше подхожу для пивнух, чем для таких мест. Ира заказала мне виски. Покачивая бокал в руке, я смотрел, как кружатся в виски кубики льда.

— Дела у меня полный пиздец, Ир. Я весь в долгах, и деньги брать совершенно неоткуда. Мне даже продать нечего, чтобы рассчитаться.

— Приходи к нам, — тут же ответила она, — платят у нас хорошо, тысяча в день, чаевые еще. Я тоже не знала, на что хлеба купить, а теперь посмотри. Могу увидеть туфли и купить их сразу же, если захочу. Не надо ждать, копить, у мамы просить. Захотела и купила. Плохо, конечно, то, что легкий заработок затягивает, уйти сложно. Да я и не хочу пока. Приходи к нам, ну!