Страна восходящего солнца - [17]

Перевод В. Н. Марковой

Дракон – владыка водной стихии, к нему обращались в случае угрозы от воды. В 1281 году угрозу воспринимали как безусловно смертельную и небывалую, ибо сам экс-император Камэяма (передавший в 1274 году свою номинальную власть малолетнему Го-Уда) обратился через посланца к жрицам святилища в Исэ. Это великое святилище посвящено самой прародительнице императорского рода и верховной богине японского синтоистского пантеона – Аматэрасу. По легенде, которую трудно подтвердить или опровергнуть (да и стоит ли?), молитвы были вознесены утром 15 августа 1281 года. Одновременно все подданные императора-тэнно должны были молиться богам об уничтожении захватчиков. Молитвы возносились «богам и буддам», то есть синтоистским и буддийским божествам. Впрочем, то, что произошло в тот же день, 15 августа, могло быть делом рук разве что могучих богов грома или, возможно, одного из наиболее колоритных и буйных ками – брата великой Аматэрасу, Сусаноо-но микото, «яростного и быстрого бога-мужа из Суса», повелителя морской стихии и бурь. Впрочем, чаще всего с историей о божественном ветре 1281 года связывают имя великого божества-покровителя воинов (и собственно рода Минамото) Хатимана из Уса (основное святилище этого обожествленного 15-го императора Японии Одзина находится как раз на Кюсю). К Хатиману взывали многие поколения самураев, отправляясь в бой и натягивая лук, ведь этот ками был покровителем стрельбы из лука, а священный символ Хатимана – дикий голубь – реял в воздухе над войском первого сёгуна Минамото, великого и коварного Ёритомо. Теперь же жрецы Хатимана, как и сотен других ками, молились о божественной помощи.

Вечером 15 августа 1281 года в небе появилось маленькое, неприметное поначалу облачко, которое вряд ли заметили сражающиеся монголы. А вот японские очевидцы описывали его как предмет «размером с руку», который стал быстро расти. Несомненно, многие уроженцы Кюсю догадались – это приближался тропический тайфун. Солнце померкло еще до захода. Мгла опустилась на прибрежные холмы и пляжи, на огромную бухту Хаката, усеянную кораблями Хубилая, полными воинов, готовых выплеснуться потоком на японское побережье. Но битва не состоялась. С юго-запада подул яростный ветер, рев которого вскоре стал невыносимым, а над горизонтом появилась узкая темная полоса. Ветер поднял огромные волны, которые начали швырять суда империи Юань как щепки, сталкивая их между собой, выбрасывая на берег и хороня навеки в морской пучине. Мелкие прибрежные воды близ современного города Фукуока вторично стали могилой сотен, а то и тысяч кораблей, десятков тысяч людей (по китайским данным, приведенным С. Тёрнбуллом, только основной, Южный флот потерял половину своего состава; согласно некоторым другим источникам, потери флота и войск Хубилая в этом походе оцениваются в четыре тысячи кораблей и 100 тысяч человек, что, очевидно, является несколько завышенной оценкой) и планов Великого хана относительно завоевания Японии. В священном трепете наблюдали японцы из-за своей стены (которая сослужила им хорошую службу и во время тайфуна!), как гибла вражеская армада, «будто кто-то разбросал по морю Гэнкай божественные гадательные стебли…» Еще до тайфуна, опасаясь атак японцев, монголы соединили свои самые крупные корабли толстыми цепями, создав подобие плавучих крепостей, и теперь они шли ко дну друг за другом.

По японским данным, вызванный тайфуном шторм бушевал три дня, умножая потери монголов и ликование японцев, добивавших уцелевших врагов с выброшенных на берег кораблей. Уцелевшие остатки Южного и Восточного флотов юаньцев бежали в Хаппо и другие порты на юге Кореи.

Радостная весть о небывалой победе быстро дошла до Киото и Камакура. Бакуфу и лично сиккэн Ходзё Токимунэ заявили о том, что ветер, погубивший флот Хубилая, имел божественное происхождение, т. е. являлся камикадзэ. Это повлекло за собой массу последствий, от вполне приземленных и сиюминутных до очень «долгоиграющих» и важных для формирования японского национального менталитета.

Среди первых стоит выделить тот факт, что многие японские участники событий 1274-го и особенно 1281 года потребовали наград за верную службу и подвиги. Это касается не только князей, но и рядовых самураев, а также… жрецов и монахов. Сохранились письма настоятелей святилищ на Кюсю, в которых речь шла о том, что ими «были вознесены искренние молитвы. Когда гнусные захватчики вновь пришли, все люди, верившие, что изгнание врага может быть осуществлено лишь божественной волей, но никак не силой человеческой… почтительно обратили взоры к небу. И поднялся божественный ветер, и своей могучей силой разметал вражеские суда, и сгинули все враги. То была победа, дарованная всемогущим и совершенным Небесным Божеством». Не забывали при этом и о заслугах местных божеств, всячески способствовавших зарождению камикадзэ, – в 1309 году настоятель одного из храмов Кюсю обиженно писал правительству, что храм до сих пор не получил никакой награды, хотя в 1274 году их местное божество лично метало стрелы во врагов, а за несколько мгновений до прихода божественного ветра три стяга на крыше храма повернулись в сторону вражьего флота, предрекая его гибель.