Мо Янь пытается встать, чтобы продемонстрировать воспитанность, но вместо этого, сам того не желая, сползает под стол. Уже из-под стола он слышит звонкий женский голос:
— Ну и что же великий писатель? Сразу в кусты? Нет, так не пойдет. Вытащите-ка его. Пусть пьет. А не станет — нос ему зажму и волью!
Две дюжие руки вытаскивают его из-под стола, и он видит, как своей нефритовой ручкой, похожей на белое, словно мука, корневище лотоса, заммэра берет большую чашку из толстого фарфора, до краев полную вина, и галантно сует ему под нос:
— Ну, до дна!
Мо Янь непроизвольно разевает рот, позволяя этой похожей на небожительницу заммэра влить в него всю чашку. Он слышит, как вино с бульканьем течет по горлу, чувствует исходящий от ее руки запах плоти. Душа его вдруг преисполнилась благодарности, и из глаз неудержимым потоком хлынули слезы.
— Что с тобой, писатель? — удивляется заместитель мэра Ван, вперив в него нежный взор.
Преодолев охватившее его возбуждение, он произносит дрожащим голосом:
— Кажется, я влюбился!