Страна убитых птиц - [49]

Если бы Джон Армстронг был не космонавтом, он был бы историком.

Под сводом этого невысокого лба таился пытливый ум и недюжинная смекалка. Репутация «простецкого парня и любителя „хряпнуть“» помогала ему адаптироваться в той среде, куда он был насильно ввергнут отцом, «старым космоволком», одним из пятерки «покорителей Марса». Отец его слетал на Марс и тут же ушел «на покой», на всю жизнь сохранив в душе панический ужас перед глубинами Космоса и горькие воспоминания о целой цепи неудач, аварий и случайностей, едва не погубивших экспедицию к красной планете Бога войны.

Все имеет начало и свой конец. Все предопределено. Горько заблуждается тот, кто мнит о независимости своих поступков в промежутке между НАЧАЛОМ и КОНЦОМ. Там царит СУДЬБА, и никому не дозволено демонстрировать ей свое пренебрежение, тем более, вмешиваться в ее кропотливую и необратимую работу.

Было суждено именно ему пронести ту злосчастную бутылку мимо ока инспектора, именно ему «поиграться» с лазерной пушкой, чтобы за счет жизней экипажа «МИА-11», сбитого мощным пучком излучения, остаться на сверхнормативное дежурство. И Руди… Разве случайно подвернулась нога у этого жилистого крепыша?!

Джон Армстронг посмотрел на часы — еще минута до назначенного Филом Экельсом доклада о готовности. Он задумчиво обвел взглядом датчики, экраны, индикаторы — всю свою сложную, компактную аппаратуру. Интересно, а как включается эта штуковина? Красный шар, от которого шли три золотистых провода, висел неподвижно в метре от него. «Твердолобые» в инструкции ничего не сказали о включении, может быть, это происходит по сигналу с Земли?

— Как дела, пьяница?

Джон опять вздрогнул, с ненавистью посмотрел на белый пластиковый диск динамика «Связи». Он бы сам доложил, неймется Гепарду, за тридцать секунд до срока сам лезет в эфир, чтоб ты изжогой всю жизнь мучился.

— Сделано, сэр, согласно инструкции прибор «№ 3-альфа»…

— Ладно-ладно, верю и… надеюсь, что ты все сделал, как надо. Джонни, я рядом, а с тобой будет работать Алекс Штейн, ты понял?

— Еще бы. Слушаюсь, сэр!

— Вот-вот, слушайся его, как Бога! Ты о нем слышал?

Джон от возмущения даже задохнулся. Этот Гепард чертов совсем его за дебила держит! Еще бы он не слышал об Алексе Штейне! Крупнейший ученый современности, физик-ядерщик, неожиданно сменивший кресло директора Института Ядерной Физики на кресло директора Института Мозга. Вислогубый карлик с огромным горбом, непропорционально большой головой и ехидными маленькими глазками.

— Джонни! Это говорит Алекс Штейн!

— Да, сэр!

Высокий, резкий, как у всех карликов, голос Алекса неприятно действовал на нервы. Джон Армстронг протянул руку, покрутил ручки настройки — убрал высокие тона тембра, добавил низких. «Верещит, как кошка с прищемленным хвостом!» — подумал он.

— Джонни! От тебя требуется минимум — включить «Кентавра» и потом следить за экраном, ты понял?

— Да, сэр! А как включается эта хреновина? В инструкции не сказано, и потом…

— Не молоти языком, Джонни! Будешь молотить им тогда, когда тебе будет дана команда. Сейчас ты в секторе № 8, проходишь Аляску, так вот, ровно через минуту включишь «Кентавра». Это очень просто, там, откуда идут эти три провода, точно между ними, есть отверстие, сунешь туда палец. Свой ГОЛЫЙ ПАЛЕЦ! И не вздумай надевать гиленовые перчатки, заблокируешь «Кентавра» на сутки! Повтори!

Джон повторил, с недоумением поглядывая на шар. Ну и «твердолобые», и чего это им пришло в голову называть этот шар-прибор «Кентавром»?

Мифический полуконь-получеловек, согласно легендам, только и делал, что гонялся за бабами да из лука в кого попало…

Джон подтянул шар за один из проводов, перевернул его, нашел в основании отверстие, небольшое, как раз пальцу пройти.

По таймеру оставалось пятнадцать секунд. Десять! Пять!

Джон вздохнул и сунул в отверстие палец. Его тут же тряхнуло током. Не ожидавший Джон громко выругался, выдернул палец, оттолкнул шар. Он отплыл, закачался.

— Ну-ну, Джонни, ток небольшой! Я не стал тебе говорить, чтобы ты не «мазал» картину биополя. Страх, волнение, короче, любая эмоция смазывает картину индивидуального биополя.

— Предупреждать надо, — недовольно буркнул Джон, разглядывая шар.

А прибор осветился изнутри, горел ровным, багровым светом. Цилиндрики и квадратики внутри шара пришли в движение, словно плавали там вне всякого порядка.

— С этой секунды, Джонни, сигнал от тебя поступает на Координационный Пульт Института, потом на Главный Компьютер, у нас здесь большое опоздание, почти двести двадцать секунд. Поэтому смотри на экран и рассказывай все, что видишь, договорились?

— Ничего я не вижу, экран чист!

— Ему тоже разгон нужен, быстрый какой! Жди!

Джон Армстронг скрестил руки на груди, со скукой уставился на экран. Он ожидал большего, а тут… Опять очередная шпионская «гляделка»? Сколько он их переиспытывал за годы работы, бог ты мой! Одни лучше, другие хуже, одни безотказны, другие вечно ломаются и капризничают, но суть одна — высмотреть то, что давным-давно всем известно. «Твердолобые», поди, хапнули у «суконных рыл» круглую сумму, вот и придумали эту хреновину по их заказу! Чтоб вас!..