Страна Соболинка - [53]

Анатолий показательно шумно бросил на снег лыжи, хотел идти, но вернулся. Он забыл подпереть дверь, как это надо по закону тайги: выставить еще один знак своего приоритета, как это делают хозяева территории, выселяя пришельца. Пусть видят, что он здесь главный. Недолго думая, взял полено, уже приставил его под углом к двери, но призадумался. В голову пришла другая, более интересная, мысль. Откинув полено в сторону, снял из-под стрехи чужие лыжи: так-то будет лучше. Просто приложив камуски под углом, довольно хлопнул рукавицами: «Вот вам замок!» Хотел пристегнуть ичиги к юксам, как вдруг присел в коленях. Страшная догадка сковала охотника. Еще не веря своим глазам, он прыгнул назад, под навес, застонал. Да, его глаза не ошиблись. Это были лыжи Ивана Макарова.

Старые самодельные таловые бегунки, на которых его друг ходил вместе с ним по тайге, он не мог спутать с какими-то другими. Юксы, пряжки, тесины, подбитый снизу маралий камус, каждая трещинка, излом, изгиб, сучок на заднике он видел много раз. Лыжи служили Ивану на промысле много лет, потом устарели, и хозяин положил их на свой лабаз как запасные. Это были те самые лыжи, которые исчезли в тот трагический февраль, когда потерялся Иван.

Огненная мысль ударила в голову. Анатолий откинул лыжи в сторону, бросился к капканам. Да, и здесь пуля попала в десятку! Старые, клепаные чинаревские капканы тоже принадлежали его учителю и наставнику. Когда-то этими капканами Иван учил Толика ловить соболей на сбежках. Он не мог ошибиться! Эти дуги, двойные пружины для быстрого срабатывания, облегченные, обрубленные зубилом язычки, мягкая оцинкованная проволока, скрученная руками друга в цепочки, были реальными.

Страшная догадка углями затухающего костра засыпалась в ватное тело. Анатолию стало жарко, из-под шапочки побежал пот, рубашка прилипла к телу. Он встал на непослушных ногах, застегнул ичиги в юксы лыж, подкинул на плечо карабин, пошел по лыжне. С каждым шагом вздрагивал, ожидая, что сейчас между лопаток влепится горячая пуля.

* * *

Ирина работала наравне со всеми: носила посильные березовые чурки, перекидывала готовые поленья из одной кучи в другую, складывала их аккуратной поленницей на нарты. Живая, энергичная, с раскрасневшимся лицом, она не походила на вчерашнюю надменную, высокомерную буку. Казалось, что ее сегодня утром подменили: без яркого макияжа, чопорной укладки волос, в кроличьей шапке, суконной охотничьей курточке и больших, не по размеру, валенках, Ирина казалась простой деревенской девушкой. И это придавало ей другую, особую, привлекательность. Она шутила, смеялась, в перерывах игриво бросала снежки в деда Ивана, вставляла в разговоры какие-то свои, непонятные загрубевшему уху людей тайги фразы, что в сочетании с трудом выглядело потешно.

Работа спорилась, дело двигалось. С помощью Ирины до обеда Вера сложила и увезла на «Буране» домой седьмые нарты дров. Вчера за это же время ей удалось сделать только три ходки. Ирина с первого раза поняла, что таскать, куда кидать и как складывать.

Вера искоса поглядывала на нее. Еще утром она жалела, что взяла гостью с собой, а теперь не могла нарадоваться. Скупой на похвалы Макар Иванович, наблюдая за новоявленной помощницей со стороны, и то негромко поделился с отцом своим мнением:

– Ишь ты, какая шустрая!

– Да уж, я тоже думал, что она лодырюга… Посуду за собой убрать не может, – в тон ему, скрывая слова в бороду, ответил Иван Макарович. – Однако городскую занозу и то обточить можно!

– Не всякую… – прищурив глаза, противостоял сын. – Без своего желания тут никак.

Вера с улыбкой осаживала Ирину:

– Устала? Давай отдохнем.

– Нисколечко! Что такого – кидать поленья? Они же легкие! – выпрямившись на миг, весело отвечала девушка и, смахнув со лба прядки волос, вновь наклонялась за другим поленом. – Надо было меня вчера взять… Я и завтра поеду!

«Посмотрим, – усмехалась про себя Вера. – Завтра еще не наступило».

Ирина и сама не узнавала себя. До сегодняшнего утра она понятия не имела, как заготавливать дрова. Думала, что березовые поленья, которые Вера бросает в печь, валяются по тайге там и тут, надо лишь их собирать, как грибы. Впрочем, как собирать грибы, она тоже не знала, видела по телевизору несколько раз, но до практики было далеко: все, что было на столе, покупалось в магазинах и на рынке. На деле оказалось не так. Прежде всего дрова – это обыкновенная береза, которую сначала надо отоптать от снега, свалить, распилить на чурки, расколоть, перевезти и только потом сложить дома в поленницу. Вначале Ирина хмуро, непонимающе смотрела на Макара Ивановича, на то, как он подходит к дереву, откидывает вокруг ствола снег, пилит «тарахтелкой» у корня и только потом разрезает упавшую березу на чурки. Ну, а как из чурок получаются настоящие дрова, девушка узнала сама: посмотрела, как дед Иван машет колуном, решила повторить. Подражая старожилу, замахнулась тяжелым орудием колки – и ударила бы по чурке, да только колун перевесил. С широко открытыми глазами, вытянувшись во всю длину роста, она плюхнулась на спину в снег. Созерцатели картины дружно засмеялись, Ирина тоже. Однако, выбравшись на твердое место с помощью Веры, девушка не отступилась от своего, прицелилась на непокорную чурку еще раз. Вторая попытка оказалась еще комичнее. Ирина промахнулась, колун опять повлек ее за собой. Не удержавшись на ногах, девушка ткнулась головой в дерево. От печальных последствий ее спасла кроличья шапка. Потирая ушибленную голову, Ира до слез смеялась вместе со всеми: