Страна Рождества - [203]

Она с легкостью перевела «Триумф» на четвертую передачу.

Сын сдавил ее крепче. Почка резко вибрировала. Он выдавливал из нее жизнь, и ей было хорошо.

Она положила левую руку поверх обеих его рук, сплетенных у нее на пупке. Погладила его маленькие белые костяшки пальцев. Он по-прежнему был ее сыном. Она знала это, потому что кожа у него была теплой, а не замороженной и мертвой, как у вампиров-недомерков Чарли Мэнкса. Он всегда будет ее мальчиком. Он золото, а золото не стирается.

«Призрак» вырвался из вздымающегося дыма позади нее. Она услышала его в мертвой гудящей тишине, услышала нечеловеческий рык, высокоточный, превосходно артикулированный рев ненависти. Его колеса с рывками и грохотом несли его по полю разбитых камней. Его фары заставили бурю пыли — эту метель песчинок — засиять, как ливень алмазов. Мэнкс склонялся к рулю, а его окно было опущено.

— Я ЗАБЬЮ ТЕБЯ, ЖАЛКАЯ СУКА! — кричал он, и это она тоже слышала, хотя и отдаленно, как слышится шуршание в морской раковине. — Я РАЗДАВЛЮ ВАС ОБОИХ! ТЫ УБИЛА ВСЕХ МОИХ, А Я УБЬЮ ТВОИХ!

В ее заднее колесо ударил бампер, и «Триумф» тряхнуло вперед. Руль дернулся, пытаясь вырваться у нее из рук. Она его удержала. В противном случае переднее колесо резко повернулось бы влево или вправо, они бы слетели с байка, а «Призрак» наехал бы прямо на них.

Бампер «Призрака» врезался в них снова. Ее так сильно бросило вперед, что она едва не ударилась головой о руль.

Когда она подняла голову и посмотрела, то увидела перед собой мост «Короткого пути», въезд в который чернел в дымке цвета сахарной ваты. Она глубоко вздохнула, едва не задрожав от облегчения. Мост был на месте, он заберет ее отсюда туда, где ей надо оказаться. Тени, ждавшие внутри, были на свой манер столь же утешительны, как прохладная рука матери на ее охваченном жаром лбу. Она скучала по матери, по отцу и по Лу и жалела, что они так мало времени были все вместе. Ей казалось, что все они, а не только Луис, будут встречать ее у другой стороны моста, ожидая, чтобы она слезла с байка и упала в их объятия.

«Триумф», переехав через деревянный порог, въехал на мост и застучал по доскам. Слева от себя она увидела старую знакомую зеленую краску, две буквы вкривь и вкось: ЛУ.

Позади нее на мост въехал «Призрак», ударил по старому, ржавому «Роли», запустив его в воздух. Он просвистел справа от Вик. Сзади с ревом катился снег, его все стирающая струя затыкала дальний конец моста, закупоривала его, как пробка, вгоняемая в бутылку.

— ТАТУИРОВАННАЯ ШВАЛЬ! — вопил Чарли Мэнкс, и его голос раскатывался эхом через обширное полое пространство. — БЛЯДЬ ТАТУИРОВАННАЯ!

Бампер снова ударил по заднему колесу «Триумфа». «Триумф» накренился вправо, и Вик врезалась плечом в стену с такой силой, что ее едва не вырвало из седла. Разбилась вдребезги доска, показывая белые статические помехи, ярившиеся снаружи. «Короткий путь» грохотал и содрогался.

— Летучие мыши, мама, — тихо сказал Уэйн, и голос у него был таким, словно он вдруг стал младше, меньше, чем был. — Смотри, сколько летучих мышей.

Воздух был полон летучих мышей, которых стряхнуло с потолка. Охваченные паникой, они кружились и носились туда-сюда, и Вик опустила голову и помчалась сквозь них. Одна ударила ее в грудь, упала ей на колени, истерически захлопала крыльями и снова поднялась в воздух. Другая коснулась ее лица своим войлочным крылом. В этом прикосновении было мягкое, тайное, женственное тепло.

— Не бойся, — сказала ему Вик. — Они тебя не тронут. Ты Брюс Уэйн! Все летучие мыши здесь на твоей стороне, малыш.

— Да, — согласился Уэйн. — Да. Я Брюс Уэйн. Я помню. — Как будто он на какое-то время забывал об этом. Возможно, так оно и было.

Вик оглянулась и увидела, как летучая мышь ударила в лобовое стекло «Призрака» с такой силой, что по нему, прямо перед лицом Чарли Мэнкса, разбежалась белая паутина трещин. Вторая летучая мышь врезалась в другую сторону ветрового стекла, разбрызгивая кровь и разбрасывая клочки шерсти. Она застряла под одним из «дворников», отчаянно молотя разбитым крылом. Третья и четвертая летучие мыши ударились в стекло, отскочив и улетев в темноту.

Мэнкс все кричал и кричал, и в его криках слышался не страх, но разочарование. Вик не хотела слышать еще один голос в машине, голос ребенка: «Нет, папа, слишком быстро, папа!» — но все равно улавливала его, потому что в замкнутом пространстве моста звуки усиливались и разносились повсюду.

«Призрак» уклонился от курса, качнулся влево и врезался передним бампером в стену, вырвав доску в три фута длиной и открыв шипящую белую статику по ту сторону, пустоту по ту сторону мысли.

Мэнкс навалился на руль, и «Призрак» рванул через мост вправо, ударившись в другую стену. Доски расщеплялись и разламывались с треском, подобным пулеметному огню; лопались и разбивались вдребезги под днищем автомобиля. Град летучих мышей барабанил в лобовое стекло, окутывая его собой. За ними следовали другие летучие мыши, вихрясь в кабине, ударяя Мэнкса и его ребенка по голове. Маленькая девочка начала кричать. Мэнкс выпустил руль, отмахиваясь от них.

— Убирайтесь! Прочь отсюда, богомерзкие твари! — кричал он. Потом слов не осталось, и он просто кричал.