Страна НОД - [5]

— Шарлотте два года, все к столу!

Вечером того же дня, когда дети легли спать, Энн подошла к окну и уставилась на улицу, где шел дождь. Дождь был зимний, настоящий ливень, который размывал на своем пути все и вся.

Когда Джим подошел к ней, она спокойно сказала ему:

— Джим, время уходит… наше время. Каждый раз дождь все больше размывает дороги.

Она смотрела вдаль. Он понял скрытый смысл ее слов — это было торжественное предупреждение. Мир людей рушился. Редкие связи с цивилизацией тончали и рвались одна за одной. И на этот раз уменьшались и их надежды на успех проекта. Она вдруг воскликнула:

— Страх, Джим, страх, нам надо с ним справиться (ее лицо было решительным). Мы еще не говорили об этом. Боже, сколько времени мы потеряли! Надо ускорить наши дела! Джим, мы должны сделать еще одну попытку, — она спрятала лицо на груди Джима и чуть слышно прошептала: — Нам нужен еще один ребенок, нам нужен мальчик!

Он крепко обнял ее. Они долго стояли, тесно обнявшись, слушая, как капли дождя стучат по стеклам и как шумят ручейки у крыльца дома.

— Дорогая моя, — наконец сказал Джим, — я люблю тебя, я слишком люблю тебя, чтобы жертвовать тобой ради потомства. Я едва не потерял тебя однажды…

— Знаю. Но то была моя вина. Слишком легко откладывать решение проблем на потом и забывать о них. Теперь у нас есть Эстер и Шарлотта. Что с ними будет? Сам видишь, мы должны продолжать. Надеюсь, еще не поздно.

Джим понял, что настаивать бесполезно.

Третий ребенок родился через пять с половиной лет после падения бомбы. Четырехлетняя, смышленая не по летам Эстер помогла отцу больше, чем он надеялся. Она оказывала отцу мелкие услуги и присматривала за сестрой.

Но кошмар повторился. Энн боролась со смертью изо всех сил. Джим понимал, что это было в последний раз. На заре третьих суток слабый писк сообщил о появлении пятой частички нового человечества. Энн в последнем проблеске сознания бросила на Джима отчаянный взгляд, в котором читался немой вопрос. Он улыбнулся, чтобы успокоить ее. Но она поняла, что он пытается скрыть истину.

Опять родилась девочка.

Энн выкарабкалась. Но ей нужна была операция, а Джим не мог на нее решиться. Полностью она не выздоровела. Последние пять лет жизни ей пришлось провести в постели или в инвалидном кресле.

Дети подрастали, и Энн занималась их воспитанием, словно и не была инвалидом. Часть комнаты была превращена в класс — доска, глобус, книжные полки. Пять дней в неделю Эстер и Шарлотта овладевали премудростями чтения, правописания и счета.

Однажды Энн сказала мужу:

— Ключ к будущему — книги. В них наше прошлое. Адам и Ева начинали с нуля. У нас в руках все знания прошлого. Нельзя бросать чтение ни в коем случае.

— Но…

Джим начал возражать, даже не сообразив, что ему подсказывало подсознание.

Энн понимающе улыбнулась.

— Знаю, что ты хочешь сказать, Джим. Но ты ошибаешься. Я вовсе не оставила своей идеи.

Больше она не сказала ни слова. Джим тут же ушел. Он был потрясен. Впервые ему открылось уготованное судьбой будущее.

Энн умерла в марте. Стоял чудесный день, словно природа расщедрилась, чтобы попрощаться с той, которая уходила в последний путь. Мартовские дожди и туманы вдруг ушли, уступив место ясному небу. По синему небу бежали ослепительно белые облачка. С юга дул легкий ветерок, неся запахи весенних цветов. Деревья и луга соперничали в яркости зелени.

Эстер исполнилось девять лет. Она была крупной, умной девочкой и уже взяла на себя многие обязанности взрослого человека.

В то утро она принесла матери завтрак. Та усталым жестом показала на столик.

— Милая, поставь поднос туда и сходи за сестрами.

Шарлотта и Энн (ей едва исполнилось пять лет) тут же пришли, они были заинтригованы. Время уроков еще не наступило, а Эстер ничего не объяснила.

— Подойдите ближе, малышки. Мне надо вам многое сказать. Вы должны внимательно меня выслушать, чтобы потом вспомнить мои слова.

Она на мгновение закрыла глаза и начала говорить — три девчушки, полукругом стоявшие вокруг постели, слушали молча. Она долго говорила тихим голосом, в основном обращаясь к Эстер, иногда она облизывала пересохшие губы.

Маленькая Энн разрыдалась, когда мать кончила говорить, но две остальные стоически боролись со слезами, с неизбежной реальностью.

— Теперь оставьте меня, мне надо сказать кое-что Джиму.

Джим появился через несколько минут и тихо притворил за собой дверь. Он был так же худощав, его лицо было бронзовым от загара, но светлые волосы засеребрились на висках. Он подошел к Энн, чтобы взять ее за руку. Энн печально улыбнулась.

— Оставь в покое мой пульс. Время не терпит.

Он выпрямился и шагнул к аптечке.

— Нет! Прошу тебя. Есть вещи поважнее лекарств.

Она ухватила его за руку и усадила на кровать. Несколько минут они молча смотрели в глаза друг другу. Затем она заговорила, голос, казалось, доносился из самой глубины ее хрупкого тельца.

— Я разочаровала тебя, Джим. У нас так и не родилось сына, от которого зависит судьба мира. Думаю, так решил Господь… Он хочет проверить, найдет ли мужество человеческая раса шагнуть вперед, несмотря на провал проекта. Я часто перечитывала Библию, Джим… Эта книга до сих пор вносит успокоение в душу. Помнишь строки из «Бытия»: «И пошел Каин от лица Господня; и поселился в земле Нод, на восток от Эдема»? Каин нашел себе там жену, и у них стали рождаться дети. Теперь все по-иному. Думал ли ты о наших дочерях? Где им искать мужа? Ты подумал об этом?..