Страна НОД - [2]

Но все оказалось прозаичней. Через три дня после заключения Джима и Энн в герметичной кабине, пролетев над полюсом, взорвалась бомба. Всего одна. Через семь десятых секунды из многих миллиардов живых существ на земле не осталось ни одного. Бомба должна была послужить предупреждением. Она была начинена нервно-паралитическим газом нового типа. Она должна была на время парализовать людей, но не вызвать их смерти. Америку предупреждали — она уязвима.

Мир так никогда и не узнал, сколь роковая ошибка была допущена, ибо никто не предусмотрел фактора катализатора. Он сыграл свою роль, и реакция распространилась по миру со скоростью света.

На всем земном шаре, везде, где была хоть одна частичка воздуха, произошла ослепительная вспышка. Паралич. Блокировка нервной системы, легкие, не могущие вдохнуть воздуха, смерть — иногда быстрая, иногда медленная. Крохотная часть людей, находившихся в герметичных помещениях и под водой, временно избежала всеобщей смерти. Но среди этих людей никто не подозревал об опасности. Самолеты сели, подлодки всплыли, помещения открылись. Смерть ждала на пороге. Из всего животного мира только человек был поражен смертельным газом. Кислород атмосферы не пострадал, а потому животные не погибли. Через некоторое время смертельные пары рассеялись. Природа поглотила их остатки, доказав свою силу против любых попыток вызвать искусственную смерть.

Бородач по-прежнему стоял на вершине холма. В его памяти теснились картины прошлого, образуя своего рода фильм.

Он вспомнил чувство бессилия, когда вместе с Энн вышел из герметичной кабины. Лаборатория была усеяна трупами. Они с ужасом увидели такую же картину и в других помещениях института, а затем и в студенческом городке и на улицах города. Огромный город был накрыт тишиной, словно подушкой.

Первые дни они с остервенением пытались найти живых. Но им пришлось бежать из Лос-Анджелеса из-за жуткой вони разложения. Они направились к северным горам. Путешествие не представляло никаких трудностей — в их распоряжении были тысячи автомашин. Им принадлежала вся техника мира. Кое-какие машины пострадали в катастрофах, и им приходилось объезжать многочисленные пробки. При невозможности они перебирались через них пешком и брали машину чуть дальше. Так же они поступали, когда у них кончался бензин.

Они побывали в Бейкерсфильде, Фресно и Модесто — надежда потихоньку таяла в их сердцах. Вся зона Сан-Франциско источала зловоние. Даже не въехав на мост, они поняли, что город мертв. Они направились на северо-восток через Сьерру. В районе Беркли они наткнулись на кратер… Радио и телефон не работали, но этот признак не был определяющим.

Джим мог бы описать новое Сотворение мира, рассказав о тех местах, где они побывали. Они добрались даже до Нью-Йорка. Обратный путь они проделали в полном отчаянии.

Тогда-то они и поняли, каков их долг по отношению к расе людей. Пустынные пейзажи проносились за стеклом машины. И они решились заговорить. Энн нарушила молчание первой.

— Ты подумал, что все это значит? Если мы не ошиблись, то весь мир находится в таком же состоянии.

Он хотел улыбнуться, но не сумел. Ему пришлось сделать невероятное усилие, чтобы заговорить.

— Это означает, что мы избраны стать Адамом II и Евой II. Но без земного рая!

— Джим, я говорю серьезно. Мы должны оценить ситуацию, в которой никто до нас не оказывался.

— То есть?

— Ты понимаешь, о чем я говорю. Почти очевидно, что нас на земле осталось всего двое.

— Я уверен, должны быть и другие. Хоть где-нибудь!

— Мне тоже этого хочется, — сказала она, положив ему руку на плечо. — Но, Джим, нам следует обдумать все сегодня же! Учтя все факты! Мы никого не нашли. А искали целый год. Если народы Европы и Азии уцелели, почему они не послали ни одного самолета, ни одного корабля, чтобы узнать, почему замолчала Америка? Почему мы не поймали ни единой радиопередачи?

— Может, самолеты летали там, где нас не было?

— Ты сам не веришь в свои слова и знаешь, что я в них тоже не верю.

Она понизила голос и попыталась найти взгляд мужчины.

— Джим, давай смотреть правде в лицо. Время нас подгоняет. Я уже давно обдумываю эту проблему. Осенью мне исполнится тридцать девять.

Она замолчала, и по ее молчанию мужчина понял, что она хотела сказать.

— Что означает… — Голос ее пресекся.

Она закончила вместо него:

— Четыре-пять лет. Максимум семь или восемь.

Он снова нажал на газ, и некоторое время они ехали в полной тишине, погрузившись в свои мысли. Они катили вдоль Миссисипи. Богатые земли, место сегрегации. Сегрегации тоже пришел конец. Все тела — белые, черные, желтые, красные — оказались равными перед смертью, и все они стали скелетами. Звери превратились в могильщиков. На помощь им пришли разложение и насекомые. Природа произвела уборку, и воздух был снова чист и свеж.

Женщина возобновила разговор.

— Мы не дети. И должны решать проблему, которая ни перед кем не вставала. Джим, я научилась тебя любить. Это нетрудно. Я не знаю, могла ли я поступить иначе. Мы прожили вместе уже два года. И выбора у нас нет — нам жить вместе и в будущем. Наверно, пора конкретно рассмотреть это будущее.