Страна мечты - [10]

Пора. Она вылезла из-под вагона, вытащила велосипед. Вдохнув сухого, прохладного воздуха, надела рюкзак и села в седло.

Светало. На горизонте показалась узкая алая полоска. Сейдж развернула велосипед и покатила между рядами сухих кукурузных стеблей на запад.

Вчера вечером, когда Джеймс расчищал в каньоне оросительные канавы, он вдруг услышал грозный рык. Взглянув наверх, он увидел, как рысь гонится за теленком. Спасаясь от хищника, теленок свалился с утеса.

Джеймс подбежал к нему. У несчастного животного был сломан позвоночник. Теленок дрыгал передними ногами и жалобно мычал. Откуда-то сверху откликнулась его мать.

— Слышишь, ты не один. — Джеймс считал, что любому живому существу важно это знать. Ему всегда было тяжело думать, что кто-то страдает в одиночестве. Затем он вскинул ружье и пристрелил беднягу.

Сегодня, седлая лошадь, Джеймс гнал от себя воспоминания о полных ужаса глазах теленка. Но они преследовали его. Он видел, как до последней минуты теленок звал свою мать. И Джеймс невольно думал о собственных детях, которым тоже больше всего нужны родительские любовь и защита. После звонка Дейзи прошло уже несколько дней, и он с тех пор почти не спал, все ждал, когда снова зазвонит телефон.

— Похоже, будет дождь.

Джеймс обернулся и увидел вошедшего в конюшню отца. Старик был в кожаных наштанниках и сапогах — явно оделся для работы.

— Доброе утро, папа, — сказал Джеймс.

— Видел, какие тучи собираются? Наверняка сегодня польет. Ты куда направляешься?

— На восточное пастбище. Хочу проверить стадо.

— Можно составить тебе компанию?

Джеймс замялся. Когда в прошлый раз Далтон с ним поехал, он уже по дороге забыл, кто он и где. Решил, что Джеймс — его отец, перескочил на пятьдесят лет назад, к тем временам, когда они изгоняли со своей земли овец Райделлов. Джеймс вернул его к действительности, объяснил, кто тут сын, а кто отец, напомнил, что Далтон живет с Луизой Райделл и что заклятые враги давным-давно заключили мир.

— Я буду только рад, — сказал наконец Джеймс.

Они оседлали лошадей и вывели их во двор.

— Такой засухи я и не припомню, — заметил Далтон, когда они проезжали мимо тополиной рощицы. — Зато ты научился правильно орошать землю. По старинке оно завсегда верней.

— Но намного труднее.

— Ты что, жалуешься?

— Ни в коем случае.

На соседних ранчо завели новомодные оросительные системы с насосами и разбрызгивателями, включающимися по таймерам. Все автоматизировано, сплошная электроника. Но если пересох колодец, все равно приходится покупать воду в цистернах.

Способ Такеров Джеймса вполне устраивал. Он был не из легких, но Джеймсу казался самым надежным. Дважды в день он садился в седло и скакал на пастбища регулировать подачу воды. На своей земле он знал наизусть каждый холм, каждую расселину. Он ощущал себя частью этой земли, и ему казалось, что так он был ближе к Джейку.

— Луиза говорит, Дейзи звонила.

— Да. — Джеймс предупредил Луизу на случай, если Сейдж позвонит на ранчо, а к телефону подойдет не он.

— Твоя дочка пропала?

— Дейзи так сказала.

— Ничего удивительного. Подростки терпеть не могут сидеть дома. Думаешь, я забыл, как ты взял мой пикап и доехал аж до Ландера? Тебе было всего пятнадцать, ни прав, ничего.

— Я помню, — сказал Джеймс. Это было в тот год, когда умерла его мать, а Далтон стал встречаться с Луизой. Джеймс тогда чего только не вытворял — напивался, прогуливал школу, взял без спросу отцовскую машину. А когда Луиза переехала к ним, вообще как с цепи сорвался.

— Ну вот. И твоя дочка тоже образумится, как только немного повзрослеет.

— Понимаешь, папа… — Джеймс и сам толком не знал, что собирается сказать, но ему хотелось поговорить о Дейзи и детях, о невосполнимых утратах — о том, о чем он никогда раньше с отцом не говорил.

— Глянь, какие тучи, — прервал его Далтон. — Надеюсь, Луиза не забудет снять белье.

Джеймс промолчал. Отец словно догадался, о чем он собирается завести речь, и избавил их обоих от неловкости. Не в обычаях Такеров говорить о любви, сокрушаться о прошлом или делиться мечтами. И свои страхи и сомнения они привыкли держать при себе.

С высоты ему было далеко видно. Каньоны, пастбища, ранчо, горные хребты, окаймлявшие долину. Когда он стоял здесь, ему казалось, у него тоже есть дом.

А еще ему было очень одиноко. Никто не знал, что он здесь, никто о нем не думал. Порой он видел пастухов, ухаживающих за телятами, и глаза ему жгли слезы. Вот что должны делать отцы: заботиться о своих детях.

Матери и отцы. В горах он перевидал множество родителей с детенышами: оленей с оленятами, коров с телятами, койотов с выводком щенков. Но не каждому малышу выпадал шанс стать взрослым. На этих землях действуют суровые законы: одни выживают, другие погибают.

Теперь ему было на это наплевать. Он будет сидеть здесь и ждать сколько потребуется. Прогремел гром, но его раскаты звучали для него музыкой. Это — его гора.

Ты хороший мальчик. Слова пришли откуда-то издалека. Кто-то сказал их ему однажды, и теперь он повторял их себе сам. Внизу послышался стук копыт, и он нырнул за камень. Он пока не хотел, чтобы его увидели. С деревьев облетали желтые листья. Может, когда выпадет снег, он и покажется. И заявит о своих правах.