Страна коров - [70]
Я кивнул.
– Чувствуете, как изнутри в вас восстает змей?
– Довольно-таки.
– Он поднимается?
– Да, Марша.
– Прекрасно. Это самая первородная энергия из всех. Она спала все долгие летние каникулы, и теперь ей нужно проснуться перед тем, как мы начнем новый семестр. Давайте все теперь найдем это место…
По кругу пары протянули руки, чтобы пробудить друг в друге кундалини. Марша оставила свою ладонь у меня на внутреннем бедре. И я в ответ возложил руку ей на внутреннее бедро и сделал то же самое.
– Нет, не совсем так, – прошептала Марша и направила мою руку еще дальше. – Вот так… – И она возложила мою ладонь прямо себе на священный треугольник. Я попытался убрать руку. Но она придержала ее. – Чарли, расслабьтесь, – сказала она. – Пусть вас не пугает буквализм всего этого. Тут не вы как мужчина трогаете меня как женщину. Это ваша священная мужская энергия сливается с моей священной женской энергией, и посредством такого союза мы вдвоем становимся частью большей энергии вселенной. Дело здесь в том, что я достигаю космического оргазма, вы – оргазма физического, а наш колледж, несмотря на чесотку, – полного шестилетнего подтверждения нашей ведомственной аккредитации…
– На шесть лет? – спросил я. – Вы уверены, что это вообще в данный момент возможно?
– Более чем.
– Без визита комиссии посреди семестра?
– Да!
– Ну тогда ладно. – И я скользнул рукою еще дальше ей под саронг, к той внутренней части ее бедра, где уже начинала собираться влага.
Удовлетворившись энергией, пробужденной разными парами в группе, Марша сказала:
– Замечательно. Теперь каждый из вас должен чувствовать шевеленье кундалини. Через несколько минут мы расшевелим ее еще больше. А пока не забывайте, пожалуйста, что мы здесь ради достижения духовного блаженства, а не физического насыщения. Физический экстаз – лишь нижняя перекладина великой лестницы, что приведет нас к высшим уровням понимания и осознания. Ровно так же, как детство – необходимая веха на пути к взрослости, а смерть – веха на пути к рождению, так и физический оргазм есть первая и самая доступная веха на пути к духовному просветленью. И, как и нижнюю ступень спиральной лестницы к вечности, ее покорить наименее трудно. Однако она лишь только это и есть – нижайшая ступень. И покуда эта нижайшая ступень всегда будет ничем не более того, что она есть, первейшей и нижайшей, так же истинно и то, что вы не сможете взобраться выше, сперва не преодолев ее. И потому половой экстаз – как этот первый шаг: сам по себе он возводит вас ненамного выше чего угодно; однако без него вам нипочем не достичь великих высот, кои и есть наше предельное предназначение…
Пока Марша говорила, я ощущал, как во мне, словно костер в чреслах, восстает кундалини и мешается с водой, что бурлит у меня в мочевом пузыре. Кундалини подымалась через мои чакры, а вино осаждалось в глубины моей души. А где-то посередине договориться с тем и другим пыталась марихуана. Конечно же, какая-то кундалини происходила – сомнений в этом быть не могло. Но сидя с полным мочевым пузырем, затуманенным воображением и кожей, зудевшей от легких касаний Маршиных пальцев, я мог лишь спрашивать себя, какая из этих мощных жизненных сил – величайшая. Уход ли за моим космическим газоном? Или сила воли нашего исполнительного управления? Ну точно ж не ведомственное исследовательское бюро? Что все это может значить? И как без часов я вообще сумею узнать, сколько сейчас времени?
– Марша? – произнес я сквозь марево моих мыслей. – Эй, Марша?..
– Да, Чарли?
– Марша, руки у вас очень опытные. И они, вне всяких сомнений, сонастроены с энергиями вселенной. Я к такому отнюдь не равнодушен, что, я уверен, вы тоже прекрасно сознаете. Кундалини – штука поразительная, и на этом водяном сборище я научился ценить ее. Спасибо вам, Марша, за то, что научили меня такому. И прошу вас, передайте Гуэн, что я благодарен ей за то, что заглянула ко мне в кабинет и пригласила сюда. И за то, что привезла меня сюда в своей желтой двухместной машинке. Пожалуйста, передайте ей, что я не выше всего этого. Но, Марша, еще мне нужно спросить у вас нечто важное…
– Да, Чарли?
– Марша, это вопрос, на который только вы можете ответить.
– Да, Чарли, и каков же он?
– Марша, вы можете мне сказать, сколько времени?
– Времени, Чарли?
– Да, Марша. Вы можете сообщить мне, сколько сейчас времени? Потому что, по-моему, уже очень поздно, а знать это мне нужно настоятельно…
– Нет никакого времени, Чарли. Есть только вечность.
– Да, это я понимаю. Но все равно, не могли бы вы мне сказать, который час? Мне это как бы надо знать, пока не поздно. Я не хочу упустить машину.
– Нет времени. Нет ни будущего, ни прошлого. Есть лишь вечность вселенной и непосредственность настоящего физического мгновенья. Того, что делим сейчас мы с вами. Знайте, пожалуйста, Чарли, что ваш поиск влаги благороден и не будет вотще. Рука у вас тепла и маняща, и она подбирается к роднику моего творенья. В сравнении с космическим экстазом нашего неотвратимого союза, что ж еще вам может быть нужно? Иными словами, что вам за нужда в чем-то временном, вроде
