Страна коров - [107]

У Бесси ушло несколько минут на то, чтобы успокоиться. И когда это наконец удалось, я открыл ей еще одну банку пива, дав слово, что при оценке занятия учту ее озабоченность.

– Что хорошего это даст?

– Может, и ничего. Но хотя бы позволит администрации понять, что существует реальная озабоченность тем, что чарующий преподаватель творческого письма – которому, по случаю, скоро подавать документы на зачисление в штат, – использует свою властную позицию для неуместного поощрения нереалистичных литературных амбиций и непрошеных представлений о собственной значимости у своих студентов. И что делает он это не столько во имя поддержки нашей ведомственной миссии, сколько ради оглаживания собственного раздутого и пульсирующего ощущенья личного права.

– Можешь делать что хочешь. Пиши свой отчетик. Подписывай его. Подавай его туда, куда такое подается. Все это прекрасно и здорово. А мы имеем свои способы разбираться с такими людьми…

– Мы?

– Да, мы.

И, ничего больше не объясняя, Бесси вонзила вилку в бифштекс у себя на тарелке и одним-единственным взмахом ножа отрезала кусок, который поместился бы ей в рот.

* * *

В следующий понедельник преподаватель творческого письма протопал вверх по лестнице административного корпуса, мимо стола Бесси, где она печатала с деловым видом, и, даже учтиво не постучав, ворвался ко мне в кабинет.

– Это ваше? – сказал он и швырнул мне на стол пластиковый пакетик на застежке. В пакетике содержалась жуткая пакость – мешанина волос, крови и мяса – и воняла она тухло и гнилостно.

– Я не понимаю, о чем вы…

– Вы мне это хватит. Это оказалось у меня в почтовом ящике. Кто-то ее там оставил на все выходные…

– Я честно не знаю, о чем вы говорите!..

Преподаватель творческого письма зыркнул на меня таким взглядом, какой выдавал злобные намерения. Огорченно скрючив лицо, он прорычал сквозь зубы:

– Я не виноват, что вы разведены. И не виноват в том, что я – чарующий учитель творческого письма, а вы приняли решение удовольствоваться жизнью образованческого управленца. Очевидно, будь я на вашем месте, я б точно так же завидовал моему таланту, как вы. Но это не оправдывает.

– Чего не оправдывает?

– Сами, к черту, знаете, чего.

– Нет, не знаю!

– Не лезьте ко мне, уродец.

Преподаватель нацелился к выходу. Но затем вдруг опять развернулся, посмотрел на меня за столом и, прострив долгий палец в мою сторону, произнес вот что:

– Не выебывайтесь со мной, приятель, – я из Колорадо!

После чего отвернулся и вышел.

Несколько секунд я наблюдал, как его тень удаляется по коридору. Затем взял застегнутый пакетик со вздутой мошонкой, запечатал его там, где он подтекал, и швырнул его в урну снаружи у дверей моего кабинета.

– Рауль, – сказал я на следующее утро у питьевого фонтанчика. – По-моему, мне требуется помощь.

– С фокус-группой? В смысле, вы по-прежнему пытаетесь собрать всех в одной комнате?

– Нет, мне кажется, этого я наконец добился – заседание назначено на завтра. И спасибо за совет насчет опросов – это действительно помогло! Но нет, на самом деле я хотел просить у вас совета насчет Бесси. Видите ли, она начала проявлять склонность к насилию, и это начинает меня тревожить. Помните, я рассказывал вам о ее прошлом? Так вот, похоже, оно приносит плоды…

Тут я рассказал Раулю об инциденте с учителем творческого письма. И о разногласиях, что начались у нас с Бесси у меня в квартире. И как я однажды застал ее с очень наточенным ножом у меня на кухне – она проверяла пальцем его остроту после особенно вздорной ссоры.

– Вы с ней по-прежнему ссоритесь? О чем на этот раз?

– Она выяснила, что я подписал петицию за введение электрических пишущих машинок. Наверное, почувствовала, что ее предали. Рауль, мне кажется, все это закончится плохо.

Рауль прикусил губу, как бы размышляя над особо каверзной задачей упреждающего анализа. Затем покачал головой.

– Попробуйте об этом не думать, Чарли, – сказал он. – В конечном счете вероятность встречи двух людей и того, что они отыщут друг друга в этом мире, в принципе настолько незначительна, что не стоит слишком уж бояться, если встреча их завершится бесславно. Распад есть начало и конец всего. Какую бы дорогу вы ни выбрали, она в итоге все равно приведет к асфальту.

– К асфальту?

– Да, к асфальту. Поэтому просто наслаждайтесь чем можете в этом своем опыте, а все прочее оставьте на потом. И кроме того, мне только что сказали, что рождественская вечеринка – под серьезным сомнением: и Гуэн, и Расти ее бойкотируют, поэтому вот на что должны быть направлены все ваши энергии.

– Где вы это услышали?

– В машбюро. А если это поступает от секретарш, копирующих документы, ясно же, что наверняка это правда. А если это правда, то у вас есть гораздо более серьезные поводы для беспокойства, нежели действительно ли Бесси думала о вас, когда возила пальцем по тому очень наточенному ножу…

– Вероятно, вы правы, – сказал я. – Спасибо, Рауль.

– Не за что.

И он ушел со своим стаканчиком из вощеной бумаги.

Поглядев на часы над кулером, я увидел, что уже начало третьего. Мне вдруг пришло в голову, что я снова потерял счет времени. Я опаздывал на следующее наблюдение занятия. Опять. Сколько же раз мне совершать одну и ту же ошибку? Сколько раз оказываться в этом нескончаемом колесе времени?