Страна клыков и когтей - [7]

Шрифт
Интервал

Вскоре мы выбрались. Плоешти исчез у нас за спиной. Долина впереди перекатывалась широкой, мерцающей волной. Рекламных щитов становилось все меньше. Мы поднялись на плато и вдалеке увидели серебряные реки и клинья темного леса за мучительно-голубыми горами. Поднявшись в долину, трасса перешла в двухполосную. Вскоре на большой скорости мы снова нагнали колонну нефтевозов, и движение замедлилось. Было чуть за полдень.

— Гнетущее зрелище этот Плоешти, — сказала Клемми.

— В Африке ты, наверное, видела похуже.

— Верно, и все-таки. От некоторых мест бывает такое ощущение. Сама знаешь.

— То есть?

— Будто бы они стали уборной рода человеческого. Словно все наше дерьмо попадало на чью-то жизнь.

Это было преувеличение и не слишком мне понравилось. Уж мое-то дерьмо в Плоешти точно не оказывалось. В машине повисло долгое молчание. Я попыталась его прервать.

— Сомневаюсь, что это наша вина. Десять лет жесточайшего фашизма. Пятьдесят лет коммунизма, диктатор с манией величия, а теперь еще новорожденный капитализм. Помоги им Боже.

— Да, помоги им Боже. Вот на кого надо уповать. Все время себе об этом напоминаю.

Клемми превратно меня поняла. Я заметила серебряную цепочку у нее на шее и впервые спросила себя, а нет ли на ней крестика.

— Я не то имела в виду, — сказала я. — Я не религиозна.

— И я тоже, — отозвалась Клемми. — Ненавижу религию. — Она недолго помолчала. — Но я люблю Бога.

Мы еще помолчали.

— Ты не против поменяться? У меня ноги чешутся.

Остановившись у придорожной забегаловки, мы купили чипсы и колу. Заплатила Клемми. Достав пакет с персиками, мы устроили себе ленч в тени пышного розового куста возле вонючего прудика. После мы погуляли вокруг прудика, потревожив лягушек, и темно-зеленые гадины попрыгали в тину. Когда мы собрались трогаться в путь, я села за руль, а Клемми закатала штанины и сняла сандалию.

— Ты говорила, ты журналистка.

— Да, мэм.

Она начала разминать подушечки под пальцами ног.

— Для кого пишешь?

Так всегда бывает. Собеседник с ходу решает, что если ты журналист, то обязательно в газете или журнале.

— На телевидении. Я продюсер.

— Здорово.

Тут зачастую возникает неприятный момент, поскольку я не люблю разбрасываться громкими именами.

— В программе под называнием «Час».

Она усмехнулась.

— Программа под названием «Час». Я слышала про программу под названием «Час». Все слышали про программу под названием «Час». — Клемми подняла бровь. — Надо быть поосторожнее, как бы не сболтнуть лишнего.

— У тебя как будто нет с этим проблем.

Она рассмеялась.

— Скажешь, зачем сюда приехала?

Я никогда не обсуждаю мои сюжеты с посторонними. Это первое правило Локайера, а он перенял его у нашего корреспондента Остина Тротты, поэтому я его придерживаюсь.

Опустив левую ногу, Клемми снова надела сандалию и перешла к правой: заложила ее на левую и сбросила обувь.

— Давай угадаю.

Прозвучало это совершенно безобидно, но по спине у меня пробежал холодок беспокойства. Паранойя — одна из обязанностей продюсеров «Часа». Так сказать, прилагается к работе. Тут я вспомнила, что сама подошла к Клемми в ресторане, сама предложила ее подвезти. Но слишком уж удобно вышло: она из Техаса и направляется туда же, куда и я. Но откуда она знает про Нью-Йорк? Я-то о нем ни словом не обмолвилась. Она утверждала, дескать, меня выдала напряженность.

Лучше сгладить ситуацию:

— Так будешь гадать?

Закончив массировать левую ногу, она мне подыграла:

— Сюжет, случаем, не о парке аттракционов?

Локайер велел не отвечать на этот вопрос. Я забеспокоилась, но сдержалась. Тут и там трубили, что наш главарь преступного мира старательно проталкивает идею тематического парка, связанного с известным киноперсонажем. Она могла прочесть в газетах.

— Не-а. А ты чем на жизнь зарабатываешь?

Не ответив, она открыла рюкзак, достала пластиковый пузырек и щелчком откинула крышку. Потом выдавила на правую ладонь немного лосьона. Его она втерла между пальцами левой ноги. Рюкзак остался открытым, и я увидела маленькую книжку в угольно-черной обложке и со страницами из папиросной бумаги.

— Извини. Знаю, смотреть неприятно, но я вчера много ходила по Бухаресту, — объяснила она.

— Это Библия? — спросила я.

Клемми кивнула. Я решила не вдаваться в подробности. Застряв позади колонны грузовиков с нефтью, мы могли двигаться лишь с их скоростью, и переменившийся ландшафт начал действовать мне на нервы. По обе стороны от нас поднимались уступы, отяжелевшие от бурелома и утесника, современные города сменились старыми поселками, где деревянные домишки жались друг к другу в жалком беспорядке, показалась церковь с куполом-маковкой и крестом над ней. На холме раскинулось военное кладбище: длинные ряды полковых крестов цвета молока терялись в тенях под кипарисами.

— Твоя работа связана с религией?

Клемми уклончиво пожала плечами.

Меня озарило.

— Ты замужем.

Отпустив пальцы левой ноги, она надела сандалию.

— Была.

— Дети?

— Нет.

Стряхнув правую сандалию, она начала всю процедуру сызнова. Чавканье втираемого в кожу лосьона действовало мне на нервы — словно Клемми пыталась за ним скрыться.

— А ты? — спросила она.

— Помолвлена.

— Мои поздравления.


Рекомендуем почитать
Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дерьмо

«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!


Точка равновесия

Следопыт и Эдик снова оказываются в непростом положении. Время поджимает, возможностей для достижения намеченной цели остается не так уж много, коварные враги с каждым днем размножаются все активнее и активнее... К счастью, в виртуальной вселенной "Альтернативы" можно найти неожиданный выход практически из любой ситуации. Приключения на выжженных ядерными ударами просторах Северной Америки продолжаются.


Снафф

Легендарная порнозвезда Касси Райт завершает свою карьеру. Однако уйти она намерена с таким шиком и блеском, какого мир «кино для взрослых» еще не знал. Она собирается заняться перед камерами сексом ни больше ни меньше, чем с шестьюстами мужчинами! Специальные журналы неистовствуют. Ночные программы кабельного телевидения заключают пари – получится или нет? Приглашенные поучаствовать любители с нетерпением ждут своей очереди и интригуют, чтобы пробиться вперед. Самые опытные асы порно затаили дыхание… Отсчет пошел!


Колыбельная

Это – Чак Паланик, какого вы не то что не знаете – но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины – просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или – СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи.