Страна клыков и когтей - [60]

— Вы еврейка? — спросил он.

— Нет.

— Хм. А выглядите как еврейка. Вы можете идти? Если я вас поддержу? Тут поблизости есть больница.

— Вы очень добры, сэр, — остановила его Клемми. — Но в настоящий момент врачебная помощь нам не нужна. Нам не хотелось бы поднимать шум, пока мы не поговорим с каким-нибудь представителем американского госдепартамента.

— А девчонка не глупа, Даниэль, — подала голос одна из женщин. — Незачем ее подруге связываться с румынскими врачами. Дай им немного денег, и поедем дальше.

— Вам нужны деньги?

Он достал из кармана пачку и вынул несколько банкнот.

— Нет, сэр. С нами все будет в порядке. Поймаем на шоссе машину до Бухареста.

— Не глупите. — Он насильно всучил ей деньги.

Несколько минут спустя мы ели свиные шницели, пюре из кукурузы, козий сыр и салат из помидоров.

— А ты ловкачка, — сказала я.

— Спасибо. — Клемми зарделась. — Со временем много чего набираешься. Мы постоянно выклянчиваем спонсорские.

Интересно, чего еще она набралась? И было это, уж конечно, не в церкви. Мне вдруг отчаянно потребовалось знать. Клемми стала моим спасательным тросом к внешнему миру и единственным живым свидетелем моего состояния. И то, как она подобрала меня на лесной дороге… слишком уж очевидно это совпадение, слишком уж подстроенным кажется. Нет ли у нее других мотивов, помимо заботы о моем благосостоянии? Она едва меня знает. С чего бы ей беспокоиться?

— В какую игру ты играешь, Клементина? На самом деле?

— Я же тебе говорила.

— Может, ты вообще не христианка? — попыталась я спровоцировать ее. — Может, ты просто лихая деваха, которая любит надевать чужие личины? Вот что я думаю.

— Ха! А что случилось с твоим обручальным кольцом? — провокационно прозвучало в ответ, но в вопросе сквозила искренняя тревога. Я вспомнила, как она рассматривала его при первой нашей встрече. Ее тогда больше интересовало кольцо, чем я сама.

— Потеряла, — ответила я.

Она недоверчиво покачала головой, словно ушам своим не поверила. Возможно, я слегка ее пугала. Нет, дело было не в событиях вчерашней ночи: на нее выскочила считающаяся пропавшей женщина, ее товарища убили, на ее машину напали жуткие твари. Тут было что-то посерьезнее. За неимением лучшего слова, назовем это самим моим существом. От моей изменившейся сущности ее бросало в дрожь.

— У тебя его отобрали?

— Да, — соврала я.

Отведя глаза, она парировала собственной ложью:

— Я тебе верю. Кто-нибудь другой назвал бы твою историю нелепой. Указал бы на дыры и нестыковки. На пропуски. Но не я. Как, по-твоему, почему?

— Ты веришь, что Иисус восстал из мертвых. Почему бы тебе не поверить мне?

Клемми раздраженно втянула носом воздух. На нас стали оборачиваться, но ей было наплевать.

— Невысокого же ты мнения о моей вере. Воскрешение Иисуса опирается на личные свидетельства, сохранившиеся по меньшей мере в четырех источниках. У твоей истории — источник один и потенциально ненадежный. Есть множество верующих, которые и на минуту не поверят, что какой-то тип пьет человеческую кровь и говорит на жутковатых языках, способных заражать тех, кто их слышит. Они списали бы все на шизофрению. Но не я. Бог свидетель, знаю, что все это правда.

Да, она меня спасла, но почему-то я начала считать ее смутной угрозой себе.

— Если ты этому веришь, Клемми, то только потому, что сама что-то знаешь.

Ведь не без причины она поехала за Торгу в горы! Не без причины дала мне крестик. Но ее знание не беспредельно. Она блуждает в потемках настолько, что дала мне крест для защиты от существа, которое эти чертовы штуковины коллекционирует.

— Ты все, что у меня сейчас есть. Если тебе что-то известно, лучше выкладывай.

Клемми приложила палец к губам. Мы привлекали внимание. Все разговоры в ресторане стихли. Люди, словно узнавая, вглядывались в мое лицо. Клемми бросила на стол банкноту, и мы отправились гулять по старому Пойана Брасов, средневековому городку с выгоревшей церковью в центре. Небо затянуло тучами — ворчащими клубками сизой синевы. В воздухе запахло озоном. К югу молнии разили горы. Нога у меня всерьез разболелась, я хромала.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я ее осмотрела? — спросила она.

— Перестань повторяться.

Во мне нарастала необъяснимая паника. Клемми хочет заставить замолчать шепотки в моих мыслях. Она против меня, против моих глубинных побуждений. Я не знала, как и почему, но она заодно с моими врагами.

— Расскажи, что тебе известно, — попросила я.

Клемми улыбнулась. Она любила жеманничать. Так и полагается вести себя девчонкам из Далласа. Уж я-то таких знаю. Такое и во мне есть. Но на сей раз у меня не было сил подыгрывать. На карту поставлена моя жизнь. Даже больше, чем жизнь. Меня посетило странное ощущение, словно я вышла из тела, а оно отошло на два шага назад и с каждой минутой отодвигается все дальше. Фоном к этим мыслям пугающе ритмично бормотал странный голос: «Капоретто, Солферино, Бородино, Манзикерт».

— Ты готова поверить в мою историю, как я была готова поверить в твою? — спросила Клемми.

В голове у меня все затягивало дымкой, но я кивнула. Я слышала имена и зажмурилась в тщетной попытке их заглушить, но стало лишь хуже. Стоило векам опуститься, передо мной раскинулась панорама. Я увидела дым, блеск стали и горы порубленных тел. Они были далеко, но видела я их так же ясно, как зонтики над столиками кафе, когда открыла глаза. И те и другие были реальны. И те и другие не исчезли. Раскат грома не избавил меня от этого двойного зрения.