Страна игроков - [12]

– Мне только говорили о нем, – сказал Виктор.

– Тогда все понятно… – покивала она, продолжая изучать Реброва с приятной улыбкой на лице. – Собственно говоря, Большаков все это дело и закрутил. В свое время он был крупным комсомольским функционером и с воодушевлением строил коммунизм. А когда комсомол приказал долго жить, он быстренько организовал под себя Союз молодых российских предпринимателей и стал строить капитализм. Чтобы его переход из комсомола выглядел прилично, он вставил в название союза слово «молодых», хотя Алексею, конечно, до лампочки, кто входит в его организацию. Для него важна сама структура, которая помогает ему находиться на плаву.

– Ценная информация. Спасибо… Кстати, меня зовут Виктор. Виктор Ребров. Я – журналист. Из «Народной трибуны».

– Маша Момот, – в свою очередь представилась соседка. – Мы – коллеги. Я из «Московских новостей».

Женщина протянула руку через перила. Несмотря на жару, ее узкая ладонь оказалась прохладной и твердой, как у манекена.

– Что касается молодых предпринимателей, то с ними здесь и в самом деле будет напряженка, – продолжала она вводить в курс дела Виктора. – Но людей влиятельных – с деньгами и связями – сюда приедет немало.

– Для чего все это нужно Большакову – понятно. Ну а остальным что здесь надо? Прорезалась тоска по комсомольским съездам? – усмехнулся Ребров.

Симпатичная соседка пожала плечами.

– У всех по-разному. Большинство прибывших сюда уже накопили кое-что на черный день, сделали неплохую карьеру. Им казалось, что они кое-чего достигли в этой жизни. А теперь эти люди вдруг поняли, что по-настоящему большие деньги в России можно сделать только с помощью большой политики. Но в другие общественные организации и партии их готовы принять только на роль шестерок. Поэтому они и пытаются создать что-нибудь свое. Алексею Большакову это как раз и надо.

В манере Маши Момот говорить и двигаться чувствовалась неуемная энергия. Было видно, что для нее эта беседа слишком затянулась. Она даже не очень вежливо посмотрела на часы.

– Вот именно, – попытался сохранить лицо Ребров, при столь явной потере интереса к нему со стороны красивой молодой женщины, – мы уже почти час в Сочи и до сих пор не поплавали. Если вы просто не знаете дорогу к пляжу, то я могу…

– Спасибо. – Маша Момот не переставала улыбаться, и хотя при этом слегка приоткрывались десны над верхними зубами, ее это не портило. – Мне еще нужно сделать пару звонков. Возможно, я присоединюсь к вам на пляже…

Море было дружелюбным и игривым, как трехмесячный щенок. Виктор долго плавал, наслаждаясь прозрачной водой, позволявшей четко просматривать каменистое дно, а также видом густо поросших деревьями и кустарником горных склонов. Из этого зеленого безобразия торчали белые прямоугольники отелей, похожие на остатки городов древних цивилизаций, уже почти поглощенных буйной растительностью субтропиков.

Затем Ребров полежал на берегу, раскинувшись на разогретой за день гальке. То ли во сне, то ли наяву он видел сквозь прикрытые веки какие-то яркие радужные картины, которые, как он теперь понимал, были непременной составляющей счастья. Сейчас он, пожалуй, мог бы абсолютно точно сформулировать, что значит находиться в состоянии нирваны. Однако русскому человеку, привыкшему изводить себя самокопанием и поиском смысла жизни, все эти буддистские штучки с полным расслаблением явно не шли на пользу. Виктор не заметил, как лицо и живот его прилично подгорели, и он был вынужден перебраться под парусиновый навес.

Маша Момот на пляж так и не пришла. Зато кругом было полно запутавшихся в своем возрасте директоров. Они резвились в воде, играли в волейбол, флиртовали с девушками, и только небольшая группа этих, как их раньше называли в коммунистической прессе, командиров производства, собравшись в кружок и подтягивая сползавшие с их круглых животиков плавки, ожесточенно спорила о глобальных экономических и политических проблемах.

– …Я все время работал по государственным заказам, у меня вся технология подогнана под выпуск танков. Теперь мне говорят: работай на рынок. Что же мне сейчас, танк для приусадебных участков выпускать?! сквозь полудрему слышал Ребров энергичный монолог.

На этом месте Виктор провалился в короткий, но глубокий и освежающий сон, какой бывает только на берегу моря и в океане свежего воздуха. И снилось ему при этом, что в дачном поселке его родителей все распахивают свои приусадебные участки маленькими танками.

2

Часов в шесть вечера, когда солнце зависло над морем и стало нежарким, а по пляжу побежали длинные тени от зонтиков, все, кто приехал на съезд, стали разбредаться по номерам, чтобы привести себя в порядок перед «торжественным ужином» – так это мероприятие было обозначено в программке, которую раздали еще в самолете.

В назначенное время Виктор спустился на первый этаж в гостиничный ресторан, снятый Союзом молодых российских предпринимателей на весь вечер. Это было обычное, похожее на множество других, приморское заведение, способное за сезон пропустить через себя сотни тысяч отдыхающих, оформление зала убогое, столы и стулья алюминиевые, а пища готовится не в кастрюльках, а в громадных чанах, куда продукты засыпаются ведрами.