Страна гор и легенд - [38]

Возвращаться из Бамиана пришлось на самолете. Изящный Як-40, сделав полукруг над долиной, быстро набирает высоту. Из окна иллюминатора совсем рядом видим очертания бойниц и песочную громаду Города вздохов, а большой исполин Будды стремительно превращается в маленького каменного человечка.

ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ СВЕТА

Дорога резко сворачивает влево, и серебристые миражи асфальта сменяются назойливыми поворотами разбитого проселка. Через несколько часов пыльной тряски по каменистой, лишенной растительности степи появляются первые селения, небольшими группами раскинувшиеся на берегах горной реки.

— Вот мы и в родине! — путая русские предлоги, сказал мой спутник, высокий широкоплечий афганец. Говорить по-русски он научился когда-то в Москве, но русскую грамматику — камень преткновения для многих иностранцев — так, вероятно, преодолеть не успел.

Здесь, в районах Восточного Афганистана, в долинах берущей начало где-то в Гиндукуше р. Пич, издавна расселилось небольшое племя сафи — дальнее ответвление большого пуштунского клана юсуфзаев. Трудолюбивые сафи в своих вытянутых с севера на юг долинах выращивают рис, пшеницу и кукурузу, а их высокосортные гранаты без косточек славятся по всей стране. Сплавляя лес огромными плотами, они распродают его в близлежащих городах. Когда едешь от Кабула на юго-восток по всегда оживленной и, пожалуй, самой живописной автомагистрали до Джелалабада — основного города этих районов, навстречу часто попадаются огромные грузовики, груженные столь ценным в стране деревом.

Мой спутник давно живет в Кабуле, но «в родине» остались старики-родители, и приезд сына, да еще с гостями, вносит заметное оживление в их размеренную, небогатую событиями жизнь. Они долго расспрашивают о здоровье и делах, по-стариковски, со снисходительным вниманием, сетуют, что сын забывает родные места. Нас встречают доброжелательно, чинно и с достоинством: гостям здесь всегда рады, но перед ними не заискивают.

На свежий воздух выносят огромный вертел, ковры, подушки, чайники, пиалы и — для гостей — чашки. Все эти приготовления для меня уже обычны: за время пребывания в стране я привык к гостеприимству афганцев. Когда же под развесистым платаном расставляют столы и стулья, я недоумеваю: ведь в деревнях обычно сидят на паласах и коврах. Сиденья стульев на низких ножках сплетены из тонких полосок кожи, спинки украшены затейливой резьбой и раскрашены в красный, зеленый и черный цвета. Квадратные столы немного выше стульев и тоже сплетены из таких же кусочков кожи.

Так, почти случайно попав в гости к сафи, я познакомился с домашней утварью нуристанцев — жителей труднодоступного района Восточного Афганистана, затерянного в крутых отрогах Центрального Гиндукуша.

Нуристан почти заперт отвесными скалами, и только на крайнем юге и юго-востоке гористая местность спускается к бассейну Кабула — крупнейшей водной артерии этого района, а его притоки Башгуль, Пич, Кунар и Алингар орошают несколько высокогорных долин, соединенных труднопроходимыми перевалами, расположенными на высоте более 5 тыс. м.

За время поездок по Афганистану привыкаешь преимущественно к степным, пустынным и горным, почти лишенным растительности пейзажам. Попав же в Нуристан, невольно поражаешься обилию и густоте нетронутых лесных чащоб. Именно на этот район площадью 2,5 тыс. кв. км приходятся почти все лесные массивы страны, и именно горные склоны Восточного Афганистана — родина красавицы гималайской ели, достигающей высоты 100 м. Переплетенный плющом подлесок из ясеня, дикого миндаля и бузины на склонах гор незаметно переходит в гигантские дубовые леса, а на высоте более 2,5 тыс. м. — в вековые сосновые боры и заросли кедра.

В этих суровых, но на редкость красивых местах и живут нуристанцы — десятка полтора племен общей численностью не более 60 тыс.

Труднодоступность района объясняет тот факт, что в геологическом отношении он почти не изучен, хотя издавна известны его богатые залежи рубина, кунцита, золота и серебра. Географическая изоляция способствовала и сохранению племенами, происхождение которых вызывает споры и по сей день, образа жизни, обычаев и нравов своих далеких предков.

История индийского похода Искандера сохранила упоминания о том, что в 327 г. до н. э. на подступах к Индии, в районе р. Кунар, его легионеры лишь ценой тяжелых потерь нанесли поражение неизвестным воинственным племенам. Подивившись воинской доблести горцев, македонский полководец повелел набрать в свою армию тысячу местных юношей. Но вскоре Александра не стало, его воинство распалось, и история многие столетия обходила молчанием племена Центрального Гиндукуша. Отрывочные сведения о них вновь появляются лишь в конце VI в. н. э. в записках буддийских монахов, державших путь через окраины нынешнего Нуристана на запад, в Бамиан.

Недоступные скалы долгое время оставались естественной преградой для утверждения ислама в этой части Афганистана. В безуспешной борьбе с племенами Гиндукуша сталкивались орды Чингисхана и армии Тамерлана, который, по преданию, хотя и взял в жены женщину из одного местного клана, но завоевать их все же не смог.