Страна «гирин герен» - [65]

А на берегу уже ждали его сигнала. Тысячи три рыбаков, встав в ряды, держали наготове свои снасти на уровне плеч и чем-то походили на огромных стрекоз, готовых спорхнуть с откоса.

Эмир не стал манерничать: произнес коротенькую речь, усиленную динамиками. Пожелал каждому участнику состязаний поймать большую рыбу и величественным жестом подал знак открыть фестиваль.

И сразу — будто раскат грома прокатился над рекой. Это одновременно ударили сотни тамтамов. Под оглушительный грохот барабанов, протяжное пение труб, ликующие крики зрителей в воду бросились рыбаки. С откоса покатилась лавина черных полуобнаженных тел, и казалось, что ей не будет конца. Река, только что отражавшая бирюзу безоблачного неба, мгновенно помутнела, а через несколько минут вышла из берегов от многих сотен тел, забивших русло. В воздухе замелькали сетки, на взбудораженной воде покачивались, словно поплавки, калебасы. Подбадриваемые толпой болельщиков рыбаки старались вовсю. «Мелкота» в два-три килограмма в расчет не бралась. Но ее не выбрасывали, а заталкивали в калебасы: пригодится на ужин, а то пойдет на продажу. Желающие купить найдутся. Многим из болельщиков захочется стать обладателями рыбы, пойманной во время фестиваля в Аргунгу.

И все же настоящая добыча, а цель состязания в том и состоит, чтобы поймать самую здоровенную рыбину, ускользала из рук. Обитатели реки, напуганные до смерти столь необычным нашествием людей, становились неимоверно проворными и хитрыми. Какому-нибудь рыбаку казалось, что готово загнал плутовку в сетку. Не тут-то было! В самый последний момент она изворачивалась и уходила. Рыба в воде следа не оставляет, попробуй, угадай, куда она подалась. К тому же в такой кутерьме снасть удачно не поставишь: соперников столько, что каждый, сам того не желая, мешал другим. Не плошали, однако, умельцы, поднаторевшие на рыбалке в своих местах. Все чаще над рекой начали разноситься восторженные вопли — в чью-то сетку заскочила порядочная рыба. Чем больше была добыча, тем громче ликовали зрители, тем оглушительнее били тамтамы. На берегу заключались пари, велись жаркие споры, чья команда, чьи рыбаки лучше.

Улов сносили к весам перед трибуной. Добыча тяжелела: восемнадцать килограммов, двадцать четыре, тридцать один… Узнав свой результат, рыбаку, а каждому казалось, что он уже поймал самую большую рыбу (да и как на глазок определишь ее вес), не оставалось ничего другого, как ждать. По правилам соревнования после взвешивания улова нельзя вторично лезть в Сокото за новой добычей. Впрочем, если бы и разрешали, вряд ли кто-либо еще раз это сделал: надежды на то, что в сетку при таком скоплении рыбаков попадет еще большая рыба, не было никакой.

В то время когда очередное взвешивание показало сорок пять килограммов, в реке неподалеку от трибуны, поднялась суматоха. Какой-то огромный и сильный обитатель здешних вод ускользал от рыбаков, сбивал их с ног. Некоторые из них не выдержали, бросили сетки и метнулись к берегу, истошно крича: «Крокодил! Крокодил!».

Лишь один здоровяк не спасовал. Наверное, рыбацкое чутье подсказало ему, куда поставить сетку. Он держал ее наготове и выжидал удобного момента. Вдруг рыбака качнуло в сторону. Было видно, как напрягся мускулистый торс. Но, увы, сил у него явно не хватало, чтобы вытащить отяжелевшую снасть. На помощь подоспели другие рыбаки. Нет, это был не крокодил: в сетке бунтовала, изворачивалась гигантская рыбина! Ее несколько раз пытались приподнять над водой: глотнет воздуха — приутихнет, сомлеет, — но безуспешно. Из воды показывался лишь растопыренный веером хвост, и тут же плутовка утаскивала снасть вниз. Но вцепились еще другие дюжие руки, и вся ватага медленно, шаг за шагом стала выбираться на мелководье. На берегу бьющуюся рыбину прижали к земле, с трудом закатали в сеть и потащили к трибуне.

Смолкли голоса, барабаны, трубы: все с нетерпением ждали результата взвешивания. Как только рыбину подвесили на крюк весов, стрелка на диске резко ушла вправо.

— Вес — шестьдесят четыре с половиной килограмма, длина — метр девяносто три сантиметра! Эту пока самую большую рыбу на нынешнем фестивале поймал житель Аргунгу Умару Феланду! — торжественно пробасили динамики.

— Джайвер рауво! Джайвер рауво! — раздались радостные возгласы.

— Что они кричат? — спросил я дородного нигерийца с округлыми щеками, которого, к счастью, не оттерла толпа после нашего первого разговора.

— Водяной слон! — указывая на подвешенную рыбину, пояснил он. — Так ее называют в здешних местах за неимоверные размеры, силу и буйный норов. Чем не слон, а? Подобных ей среди других видов рыб в пресных водоемах Африки, пожалуй, не сыскать. Ну, а по-ученому — это нильский окунь.

Умару Феланду все стоял около огромного нильского окуня и, поддерживая его руками за жабры, счастливо улыбался.

>Это пока только «слонята»

Утихли страсти. Другие рыбаки потянулись к весам со своим уловом. Но это были лишь «слонята». Рыбака, удачливее Умару Феланду, так и не нашлось. Затем состоялась церемония награждения, во время которой эмир вручил ему чеканный кубок, велосипед и денежный приз. В честь победителя ударили тамтамы, запели трубы. Призы поскромнее получили еще тридцать рыбаков.