Страх падения - [35]

Блейн повернул свою ладонь, и переплел наши пальцы, нежно массируя внешнюю сторону моей руки.

— Ками... — произнёс он на выдохе, и его карие глаза встретились с моими.

Мы сидели слишком близко, практически сплетаясь руками и ногами. Я чувствовала себя незащищенной, полностью обнаженной и уязвимой под его взглядом. Но его прикосновения меня успокаивали, проливаясь бальзамом на мою искалеченную душу. Я чувствовала, как по моему телу разливалось тепло, но на этот раз оно не имело отношения к приступу паники.

— Блейн? — прошептала я.

Не знаю почему, но одно лишь его имя, произнесённое вслух, распространяло это тепло еще больше. Я представила себе, как произношу его снова и снова. Кричу его. Взываю к нему.

Блейн облизал губы, затем осторожно повращал языком металлическую штангу, обдумывая свои следующие слова.

— Я знаю, ты говорила, что в порядке. Но, черт, не думаю, что в порядке я сам. У меня нет права спрашивать об этом, но... могу ли я остаться здесь с тобой на ночь? — Увидев мои недоуменно распахнутые глаза, он быстро продолжил: — Я не в том смысле. Просто... Я знаю, что сегодняшний инцидент тебя травмировал. Ты явно не впервые так реагируешь на стресс. Ты не обязана ничего мне рассказывать, и не должна оправдываться. Но сейчас, я должен находиться рядом, чтобы видеть тебя. И, если ты позволишь, мне необходимо к тебе прикасаться.

Как мне не хватало этих слов. Они буквально вонзились мне в голову, полностью меня захватив. Я не ощущала ничего вокруг.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем я смогла просто кивнуть, прекращая мучения Блейна. Он облегчённо выдохнул.

Я не знала, что со мной происходит. Неужели я действительно собиралась позволить ему провести со мной ночь? В моей спальне? В моей кровати? Но после всего, что сегодня произошло, и, учитывая то, что Дом уподобился M.I.A[12] я не могла придумать веской причины, чтобы не позволить ему остаться. Я хотела, чтобы он был здесь. Я хотела, чтобы он своими прикосновениями прогнал мои ночные кошмары, которые уже готовились меня настигнуть, стоило мне закрыть глаза.

— Спасибо, — пробормотал Блейн, поднимая вторую руку, чтобы погладить меня по щеке. — Серьезно, думаю, что сошел бы с ума от беспокойства, если бы уехал. Я ужасно себя чувствую из-за случившегося.

Вот в чем дело. Его вина. Блейн оставался не потому, что хотел меня и надеялся на что-то большее. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что позволил мне выйти к своей машине одной. Сотрудники «Глубины» были параноиками и никогда не выходили на парковку в одиночку после закрытия. Заведение располагалось не в самом благополучном районе. Пьяницы и бомжи часто устраивали здесь по вечерам беспорядки. Может быть, Блейн думал, что я расскажу всем остальным о его промахе, тем самым опорочив его, или он просто хотел загладить свою вину передо мной. Так или иначе, его тёплые сердечные прикосновения вдруг стали насквозь лживыми.

— Ты не обязан оставаться. Я не виню тебя за то, что произошло, — сказала я, вытягивая свою руку из его захвата.

Я встала и начала рыться в ящиках в поисках пижамы. Я не могла на него смотреть. Не могла позволить ему увидеть боль, которая явственно читалась на моем лице.

— Но я хочу, — услышала я позади себя. — Эй.

Он схватил меня за руку, чтобы прекратить мои судорожные поиски самой уродливой и толстой пижамы, какая только у меня есть.

— Ками, я хочу здесь быть только ради тебя. И, как я уже сказал, я не буду расспрашивать о том, что произошло и просить рассказать о твоём прошлом. Но я искренне надеюсь, что в один прекрасный день ты начнешь доверять мне достаточно, чтобы открыться и впустить меня в свой мир, и скажешь мне всё.

Я повернулась к нему лицом с универсальной улыбкой на губах.

— Тут не о чем рассказывать, Блейн. Абсолютно не о чем.

Я отлучилась в ванную, чтобы переодеться в удобные домашние штаны и топ, оставив попытки найти пижаму для старушек. Когда я вернулась, Блейн стоял у комода, рассматривая оригами, которые накопились за эти годы.

— У тебя здорово получается, — заметил он, поднимая лягушонка из зеленой бумаги.

— Думаешь? Не стесняйся, возьми одного. Они просто собирают пыль.

Я начала неловко взбивать подушки, просто не зная, чем ещё заняться. Блейн пошёл в ванную, чтобы принять душ, избавив нас от неловкого молчания. Я быстро включила телевизор, и попыталась отвлечься от мыслей об обнажённом и мокром Блейне по ту сторону двери.

Он вышел босиком и без рубашки, одетый только в джинсы, с влажными волосами и крошечными капельками воды на плечах. Теперь я могла увидеть все его татуировки. Яркий узор, подобно веревке, обвивал его руки, и поднимался к точёным плечам. Несколько татуировок целовали его шикарный торс и, словно высеченный из камня, V-образный пресс, сейчас полностью обнаженный. Ведь Блейн стоял лишь в джинсах с низкой посадкой. И как будто этого было мало для того, чтобы в моем животе все перевернулось, я краем глаза увидела что-то блестящее, украшавшее его левый сосок.

Боже. Черт. У него в соске пирсинг.

Я пыталась на него не таращиться, но просто не могла оторвать глаз. Блейн был пугающе красив, будто редкое произведение искусства, которым необходимо восхищаться и тщательно изучать.