Страх и его слуга - [15]

— Я не удовлетворен.

И принялся так подробно описывать мельчайшие подробности охоты, словно речь шла как минимум о сражениях, от которых зависят судьбы империй. Со многими королями и князьями, трибунами и вождями познакомился я в разных странах и в разные времена, и у всех у них была одна общая особенность: они считали свои личные дела и развлечения самым важным на свете, они придавали своим увеселениям, своей охоте, любовным авантюрам и балам самое большое значение и занимались всем этим самым серьезным образом, уделяя при этом своим государствам и народам намного меньше труда и забот.

Он говорил и говорил, но я его не слушал, а, так как никакие умные мысли не приходили мне в голову, естественно до моих ушей доносился разговор между усатым сербом и кем-то из сопровождавшей их свиты. Речь шла о взятии Белграда в 1716 году.

— Крепость должна была пасть до подхода турецкого подкрепления. Понтонный мост через Дунай мы навели быстро, и знаете, кто прошел по нему первым? Наш прославленный принц, регент Сербии Александр Вюртембергский. После этого мы направились к Врачару и выставили первую линию для атаки. Мы без передышки палили из всех имевшихся у нас пушек и один раз даже попали в пороховой склад Нижнего города. Наши инженеры тщательно продумали подходы к стенам крепости. Когда вы хотите захватить город, сражение всегда развивается по одной схеме: обстреливаете из пушек до тех пор, пока не пробьете отверстие в стене. За это время пехота заполняет ров землей, обломками стен и всем, что попадет под руку, — рассказывал усач.

— Я всегда считал, что цель обстрела — городские ворота.

— Редко, очень редко. Ворота всегда хорошо укреплены и тщательно охраняются. Как правило, особыми отрядами. А войска могут ворваться в город и через обычный пролом в любом месте стены, — ответил мне он.

— Да, но даже если разрушить стену в одном месте, разве командование осажденного города не бросит туда многочисленное подкрепление?

— Сударь, сразу видно, вы плохо знакомы с практикой осады городов. Обычно, стоит разрушить стену в одном месте, как защитникам города предлагают капитулировать. В случае их согласия они имеют право покинуть город с оружием в руках, а город не подвергнется грабежу.

— И вы предложили туркам сдаться?

— Нет, наша артиллерия даже не повредила стены.

— Как же тогда вы заняли Белград?

— Войска, которые Халил-паша привел на подмогу, подошли к Белграду. Но они не смогли попасть в город из-за того, что еще до этого комендант Калемегданской крепости, Мустафа-паша Челич, приказал разрушить все городские мосты, чтобы предотвратить бегство своих подчиненных. Халил-паша встал и окопался на Экмеклуке. Мы схватились с ним в чистом поле, неподалеку от Малого Мокрого Луга, 16 августа, сразу после полуночи.

— Малый Мокрый Луг?

— Да, это название села. Мы разбили их наголову при первой же атаке в пешем строю, особенно отличилось наше правое крыло. Тогда на нас ринулась турецкая конница, разъяренная настолько, что ей почти удалось переломить ход событий. Но тут вдруг на землю упал тяжелый, густой туман. Турки были парализованы, мы тоже. Все наши генералы выступали за то, чтобы дождаться утра, когда туман рассеется и мы сможем снова пойти в наступление, однако принц Евгений Савойский приказал начать атаку немедленно. В тумане наше левое и правое крыло потеряли друг друга, турки это тут же заметили, но тогда сам принц Евгений вместе со второй шеренгой наступавших вступил в схватку и прорвался до второй шеренги турок. Нас спасла его невероятная храбрость. Надо было видеть, как отчаянно он несся на темноту ночи, туман и турок. А ведь Луи XIV Французский отверг Евгения Савойского, потому что счел его слишком низким для службы в армии. А есть ли кто выше принца Евгения? В этой атаке и наш регент Сербии, про которого в Вене сплетничают, что он любимчик принца Евгения, получил ранение в голову, его полоснула янычарская сабля. Да-а, уж если любимчикам так достается, не хотелось бы мне быть чьим-то любимчиком. От злых языков наш регент претерпел больше, чем от вражеских сабель. Мы перебили тогда пятнадцать тысяч турецких солдат, взяли в плен целый лагерь, а Халил-паша драпанул так, что до самого Ниша остановиться не мог. Мустафа-паша Челич снова отказался сдать город, и мы снова принялись его обстреливать. Через два дня комендант Калемегданской крепости подписал акт о сдаче города. Таким образом, сама крепость так и осталась невзятой. Мы победили турок, не входя в ее стены. А по договору о капитуляции гарнизон города и оставшиеся в живых турки получили право переселиться в Турцию вместе с женами и детьми, со всем своим имуществом и оружием, которое можно носить на плече или на поясе. Они все ушли в Ниш.

— Понятно, — сказал я.

— А сейчас мы построили еще более мощную крепость, которую не сможет взять никто, — заявил усач.

— Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал… — пропел кто-то на классическом греческом языке. — Неужели существует такой город, который смог бы устоять при осаде? — продолжил тот же голос.