Страда - [6]

А влюбленных с темна до светла

Привечать!

А стоять у обрыва,

Как зорька светла!..

Для кого ж ты, сердяга,

Была не мила?..

У Псковы я опять

Вечерами брожу

И на корни витые взглянуть

Захожу.

Им трудиться не тридцать,

А триста бы лет,

Да какому-то злыдню

Ты застила свет.

К нашим бедам — глуха,

А к удачам — легка,

Ободрала кору

Чья-то злая рука.

Сникли, съежились листья

У суши в когтях…

И добро б человеку

Потребность в лаптях!

«В проводах голосит февраль…»

Светлой памяти Екатерины Осиповны, матери моей

В проводах голосит февраль.

За Псковою — снега, снега.

Перепутались близь и даль,

Не могилы стоят — стога.

Лишь одной на снегу темнеть,

Горькой ласкою греть меня.

Отрыдала, застыла медь,

Как последняя искра дня.

Отзвенела, чтоб в сердце моем

Лютовать ледяной тоской.

Расцветай, расцветай, окоем,

Над плескучей Псковой-рекой.

Ты прости, родная, меня,

Что я редко бываю тут:

Укатали горки коня —

Больно век на заботы крут.

А без них — уж таков ваш род —

Я прожить не смогу и дня:

И чем больше тревог-забот,

Тем светлей на душе у меня!

БАЛАЛАЙКА

Балалайка, балалайка,

Памятные дни!

Сыпани запевку-байку,

Эх, сыпани!

Мы с трехструнки неказистой

Зачинали путь:

Выходили гулким свистом

Девок пугануть.

За спиной взметая крылья

Куцых пиджаков,

Мы восьмерили в кадрили,

Злили чужаков.

Балалайка подливала

Маслица в огонь,

Балалайка подмывала —

Только тронь!

От нее, неосторожной,

Песню я унес.

С песней этой в космос можно,

Можно — под откос.

Балалайка, балалайка,

Памятные дни!

Сыпани запевку-байку,

Эх, сыпани!

«Весна! А ты и не заметил…»

Весна!

А ты и не заметил,

Как прокатился гром впервые,

Как дождик,

Яростен и светел,

Отплясывая на рассвете,

Омыл просторы ветровые;

Как, буйствуя,

Кипели зори,

Пожаром полыхали в лужах,

Как человека гнуло горе,

Как радость оживала в душах;

Разливы ржи,

Садов цветенье

Ты потому и не заметил,

Что за своею серой тенью

Не видишь ничего на свете.

«Я ищу, все ищу…»

Я ищу,

Все ищу свой заглавный стих.

Он, как шорох в лесу, притих,

Схоронился, как старый хитрец русак, —

Я шукаю и этак и так;

Может, ветром завихрил в поля, в поля,

На проселках порошей пыля,

Или в озере дремлет ленивым линем,

Или вдребезги лужи копытит конем,

Иль на зорях,

Которыми кличет меня,

Переспелой росой звеня?

А скорее всего —

У той, у той,

Что заходится маетой,

Что не в силах домучить июньский сон, —

Затаился мой стих, как стон…

Где б он ни был,

Его я найду,

Найду,

И коль не на радость —

Себе на беду.

ЗЕРНО

Приглядись:

В невеличке росинке

Умещается дня разбег,

Обновленный июньской синькой,

С облаками, как первый снег.

Даже видно: комбайны по хлебу

Разбрелись — муравьям под стать.

Чудо:

В капельке тонет небо,

Хоть кидайся его спасать!

Вот бы этак зерно отражало,

Что ему отдала страда.

Пусть бы радость

Звездой дрожала

И темнела, как омут, беда.

На граненых крутых бочинах,

Чтобы вспыхивала заря,

Непогодье, жарынь, кручина —

Все, что выдюжено не зря.

Я хочу, чтоб зерно лучило,

Словно солнышко, ясный свет,

Чтобы каждый в нем видел силу,

Без которой и жизни нет!