Стойкость - [40]

Но так продолжалось недолго. В Кремле у заместителя Председателя Совнаркома СССР А. Н. Косыгина 17 января 1942 г. состоялось совещание по оказанию помощи Военному совету Ленинградского фронта в эвакуации населения. Было выделено значительное количество автобусов и грузовых автомашин для перевозки людей из Ленинграда через озеро в тыл страны. Московский Совет депутатов трудящихся сформировал специальную колонну автобусов, обеспечил их двумя сменами шоферов, загрузил машины продовольствием и направил их к Ладожскому озеру на станцию Жихарево. На эту же станцию вскоре стали прибывать автоколонны грузовых машин из Ярославля, Горького и других городов.

Государственный Комитет Обороны 22 января принимает постановление об эвакуации 500 тыс. человек из Ленинграда. Для выполнения поставленной задачи в осажденный город прилетел А. Н. Косыгин. С февраля начался массовый вывоз населения. Из Ленинграда до станции Борисова Грива людей везли по железной дороге, затем машинами через озеро на станции Войбокало, Волховстрой, Новый Быт и другие, где их пересаживали в поезда для отправки в города и села в глубь страны. В первую очередь вывозили детей, женщин, больных, престарелых. В январе и в феврале было вывезено 128730, в марте — 221947, в апреле — 163392 человека. Всего по зимней дороге за неполных четыре месяца эвакуировали 514069 человек.

Ленинград, который изображался пропагандой Геббельса покоренным городом, оставался непреклонным. Теперь время стало работать на осажденных, город становился все более мощной крепостью. Оставшееся после эвакуации население состояло из работоспособных людей. Пульс города с каждым днем становился полнее.

Руководители обороны города

Люди познаются в тяжелые дни. У одних перед опасностью слабеет воля, они теряются, становятся пассивными, полагаются на волю случая, у других опасность вызывает прилив энергии, повышает их сопротивляемость, их действия становятся решительными. Именно к таким людям относились руководители обороны Ленинграда. О них я и хочу рассказать, считая, что ни одна подробность тех событий, к которым причастны эти люди, не будет лишней.

К. Е. Ворошилову было 60 лет. Он часто выезжал в войска, причем добирался до переднего края, ходил по окопам, беседовал с солдатами, офицерами. Услышанное хорошо запоминал. Вернувшись в штаб фронта, Ворошилов вызывал начальников служб и разбирал с ними причины недостатков, которые он обнаружил. Они больше всего касались недостаточности защитных мер от авиации противника.

Большое значение придавал Климент Ефремович партизанской борьбе. В одном из своих выступлений перед командирами партизанских отрядов он говорил:

— Противник дерзок, нахален, рассчитывает на нашу неорганизованность, продвигаясь вперед небольшими группами без разведки, полагая, что Советская власть никому не нужна и бояться некого. Мер предосторожности принимает мало, нужно этим воспользоваться. У нас мало сил, требуется некоторое время, пока окрепнем. Противника надо задержать ударами по тылам, по коммуникациям, главным образом в ночное время. Зарвавшегося врага надо крепко бить с тыла. У вас в отрядах будут потери, но враг потеряет в десять раз больше. Вас поддержит население в этом патриотическом движении[20].

К. Е. Ворошилов не ошибся. Последующие события показали, что люди, оставшиеся в тылу вражеских армий, шли в партизанские отряды и никакие карательные экспедиции не могли остановить волну народного гнева против фашистских захватчиков.

В первые дни сентября 1941 г., когда шли упорные бои у Красного Села, в 25 км от Ленинграда, произошел один характерный эпизод. На узком участке фронта немцы сосредоточили большое число орудий и открыли шквальный огонь по нашим позициям. Одно пехотное подразделение не выдержало огня и начало отступать, образуя брешь в оборонной линии. Возникла угроза крупных потерь и стремительного продвижения немцев. Наблюдая за ходом боя, Ворошилов заметил опасность. Не теряя ни минуты, он с группой офицеров бросился наперерез отступающим, требуя остановиться и продолжать бой. Увидев Ворошилова, стоявшего во весь рост под огнем противника, отступающие остановились. Потерянное ими на какое-то время душевное равновесие восстановилось, они вновь заняли свои позиции. Этот случай вызвал много разговоров, дошел слух и до английского журналиста А. Верта. Он дал поступку Ворошилова ложное толкование. В книге «Россия в войне 1941–1945 годов» Верт пишет, будто Ворошилов настолько растерялся, что 10 сентября отправился на передовую, желая быть убитым.

Несомненно, Ворошилов подвергал себя смертельной опасности, но этот акт диктовался не растерянностью, а стал проявлением бесстрашия, продиктован необходимостью. В истории войн известны подобные случаи, когда личный пример полководцев помогал преодолевать кризисные моменты боя.

«Бесстрашие, — писал Ларошфуко, — это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью. Эта сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранять ясность ума при самых неожиданных и ужасных событиях»