Стояние в Вере - [42]
Поскольку послание митр. Сергия носило политический характер, то и протест непринявших его был направлен прежде всего против намеченной в нем церковной политики. Одобряя основной принцип лояльности к советской власти, многие верующие выступали против того, чтобы Церковь включалась в тесный союз с государством, на что, как им казалось, толкает их Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.
“Когда Церковь, - говорили они, — не была отделена от государства, она часто, помимо ее желания, втягивалась в политику. В советском государстве (отделившем от себя Церковь) последняя имеет громадные преимущества в том отношении , что она может быть в стороне от всякой политики, делая свое только церковное дело, и быть совершенно свободной от всяких влияний на ее внутренний уклад и порядки со стороны гражданской антирелигиозно настроенной власти. Послание митр. Сергия и его Синода вновь толкает Церковь на путь союза с государством, ибо самое послание есть уже политическое выступление, как и смотрят на него и его составители и правительство”.> [97]
Противники декларации считали, что митр. Сергий допустил грубую каноническую ошибку, выдавая свою частную политику за политику общецерковную. Они проводили резкую границу между частной и общецерковной политикой, и в зависимости от того, какая линия проводилась в определенный момент церковной жизни отдельными иерархами, считали ее либо общеобязательной, либо нет.
“Бывает частная политика отдельных членов Церкви, - писали они, — которую ведет лично от себя тот или иной член Церкви за своей личной ответственностью. Это еще не есть церковная политика, хотя бы так занимался политикой и сам Патриарх, это только его личная политика. Когда же политику ведет та или иная Поместная Церковь, как целостное религи озное учреждение, как организованное религиозное общество, че рез свою церковную высшую власть, такая политика суть церковная политика, т. е. политика всей этой Церкви, а не отдельных только ее членов. Если Патриарх или другой член Церкви ведет свою личную политику, то за эту политику перед Богом и перед людьми отвечает только он сам, а не вся Церковь; кроме того, для других членов нет еще обязанности присоединиться к его политике. А за церковную политику отвечает перед Богом и людьми вся Церковь”.> [98]
От самого момента Крещения Руси вплоть до октябрьской революции, доказывали противники декларации, церковная политика в Русской Церкви оставалась одной и той же. Когда же к управлению пришла власть советов, отделившая Церковь от государства, тогда Поместный Собор постановлением от 2(15) августа 1918 года упразднил общеобязательную церковную политику и предоставил на волю каждого — заниматься ему церковной политикой или нет, но с обязательством, чтобы никто не занимался ей от имени Церкви, не переносил на нее ответственности за свою или чужую политическую деятельность и не стремился нанести таковой деятельностью вред.
Исходя из этого, они утверждали, что митр. Сергий и его Синод проводят частную, хотя и групповую политику и, якобы вопреки постановлению Поместного Собора, стремятся силой заставить всех следовать их взглядам и отлучить от Церкви тех, кто им не последует.> [98]
Беспокойство клириков и мирян было вызвано и еще одним соблазном: в православной среде распространились слухи, что послание направлено на уничтожение Патриаршества.
“Неужели и митр. Сергий, более других обязанный своей присягой блюсти в целости Патриаршество Всероссийской Церкви, как оплот ее в наши бурные дни, тоже решается торговать Патриаршеством и продать его за разные обещания, - спрашивали себя встревоженные люди. - Неужели митр. Сергий будет такой же клятвопреступник и предатель, как и ВВЦС?”> [98]
Волнения на этот счет были столь велики, что побудили некоторых епископов обратиться непосредственно к митр. Сергию.
“Мы просим, - писал неизвестный архиерей, — ради блага Церкви, ради сохранения доверия к митр. Сергию и его Синоду, просим митр. Сергия и его Временный Священный Синод безотлагательно издать и опубликовать яснее не допускающее никаких двойных пониманий и толкований разъяснение, что они в своем послании от 16/29 июля 1927 года разумели не что иное, а именно свои старания о сохранении Патриаршества, этого нашего оплота, что, в частности, арзамасец митр. Сергий Страгородский не собирается походить в оберегании Патриаршества на современного Петру Первому Патриаршего Местоблюстителя украинца Стефана Яворского, трусливо продавшего Патриаршество за спокойное богатое житие и севшего президентом в петровский Синод. Необходимость разъяснения для блага и мира Православной нашей Церкви крайняя”.> [98]
Но если одни архипастыри ждали от митр. Сергия необходимых разъяснений, успокаивавших совесть смущенных, то другие, не желая более ничего слушать, подготавливали почву к отходу. И задавая вопрос:
“Может ли Церковь, которая есть “столп и утверждение истины”... и ее иерархия при каких угодно случаях, для каких угодно целей становиться на путь лжи и человеко-угодничества?” -
