Сторожевые волки Богов - [19]

– Вам надо пройти… – начала терпеливо повторять молодящаяся блондинка.

– Я все понял, – прервал ее Малыш. – Веди, я готов.

Официантка устремилась к дальней стене зала, где располагался вход в служебные помещения заведения, а Майкл невольно поморщился при виде некрасивых и обильно покрытых целлюлитом ног, намеренно неприкрытых короткой юбкой. Стараясь не опускать больше глаз вниз, он прошел следом за женщиной через скрипучую дверь и воняющую подгоревшим маслом кухню. Наконец потянуло свежим воздухом, и, услужливо пропущенный официанткой, Малыш толкнул дверь служебного выхода, оказавшись в узком переулке. Удивительно, как в довольно симпатичном городе уживались чистенькие ухоженные улицы с неоновыми вывесками различных заведений и вот такие проулки, полные мусорных баков, грязных стен и бог знает еще какого дерьма. И сейчас среди всей этой помойки совершенно чужеродным, как Упырь в зале, телом замер тяжелый и хищный БМВ седьмой серии цвета зрелой черешни, лишь немного недотягивающего до черного. Дверь с наглухо тонированным стеклом распахнулась, и из гравитолета выбрался невысокий, но хорошо сложенный человек в темном костюме. Не говоря ни слова, он поманил Майкла рукой, приглашая подойти ближе. Окинув взглядом пустой проулок, Малыш решился и шагнул к незнакомцу, прикидывая, сколько человек может оказаться за темными стеклами и как лучше держаться, чтобы обезопасить себя от непредвиденного нападения. Впрочем, с чего бы кому-то нападать на Никсона, когда, сотрудничая, можно неплохо подзаработать. Малыш даже миролюбиво улыбнулся, когда за спиной и где-то сверху едва слышно зашлепали выстрелы. Сразу несколько игл вонзились в спину и плечи Никсона. Он попытался уйти с линии огня, но конечности в мгновение ока стали совершенно непослушными, и даже веки налились свинцовой тяжестью, заставляя глаза закрываться. Уже падая, сквозь пелену небытия Малыш почувствовал подхватившие его руки…

* * *

Пелена перед глазами расходилась с большим нежеланием. Майкл никак не мог сконцентрировать взгляд, чтобы рассмотреть что-нибудь вокруг себя. Но одно он ощутил и без рассматривания – он находился в каком-то помещении и сейчас был крепко привязан к тяжелому стулу или креслу без подлокотников. Во рту пересохло, и Малыш ощущал свой язык чем-то инородным, как загнанный в рот кляп. Наконец зрение вернулось окончательно. Комната, в которой он находился, несмотря на приличный беспорядок, оказалась неплохо меблирована. Шагах в пяти от кресла, к которому Малыша примотали обычным скотчем, полулежал на широком диване жирный парень лет двадцати с небольшим, увлеченно играющий в игровую приставку к визору. Поняв, что так просто то количество скотча, которое намотали на запястья, не сдадутся даже его могучим мускулам, Никсон откашлялся, пытаясь хоть как-то смочить слюной пересохший язык. С божьим трудом ему все-таки удалось справиться со своим речевым аппаратом.

– Эй, толстый, вы чего, совсем охренели, уроды, на нормальных людей нападать? – захрипел он прерывающимся голосом. – Или в вашей дыре принято так встречать потенциальных клиентов, чтобы доверия больше было? А ну, мать твою, руки мне развяжи, пока я сам не освободился и в твою толстую задницу свой ботинок не загнал!

– Что-то ты рано заговорил. – искренне удивился толстый, отбрасывая пульт игровой приставки. – Док был уверен, что только к утру оклемаешься. Здоровый.

– Ты чего, урод, в уши долбишься? Я последний раз тебя по-доброму прошу, – взъярился Малыш, с ненавистью глядя на заплывшее жиром лицо парня. – Руки развяжи. И позови того, с кем говорить можно.

– Вот-вот, – издевательски усмехнулся толстый, поднимаясь с дивана. – Я как раз это и собираюсь сделать. Вот мы и погладим, кому в задницу и чего загонят.

Переваливаясь с боку на бок, как беременный пингвин, он проковылял к двери и, высунув голову за пределы комнаты, что-то негромко проговорил. Словно только того и ожидая, дверь распахнулась, пропуская в комнату нескольких человек. Трое вошедших выглядели натуральными дегенератами – бритые головы, борцовские шеи и плечи, тяжелые, едва осмысленные взгляды. Зато явная олигофреничность лиц с лихвой компенсировалась объемом мускулатуры. Следом за этой троицей боевиков вошли еще двое. Худощавый и высокий мужчина с редкими неопрятными волосами и огромными залысинами выглядел как ненормальный ученый, вырванный из своей любимой лаборатории. А вторым был тот самый невысокий мускулистый франт в дорогом темном костюме, который манил Малыша рукой к стоящему в проулке автограву.

– Ну вот, а ты, Док, говорил, что не раньше утра, – негромко напомнил франт, насмешливо взглянув на «ненормального ученого». – Но эта ошибка просто к счастью. Теперь мы сможем сразу пообщаться с нашим дорогим гостем. Надеюсь, сам дорогой гость готов к открытому разговору?

– Так в гости не приглашают, – негромко рыкнул Малыш, пытаясь растянуть скотч на запястьях.

– Незваный гость не должен обижаться, если хозяева не проявляют к нему желаемого радушия и гостеприимства, – ответил невысокий, не снимая с лица улыбающейся маски, обходя вокруг Никсона и с интересом его рассматривая. – Так кто ты такой?