Сторож брату своему - [125]
— За стену к мосту аль-Фараз, — проскрипел евнух.
— К Малой хорасанской дороге, — пробормотал Бахадур.
И тут же рявкнул своим:
— Конный отряд к каналу Нахраван! Быстро!
Сахль повернулся к нему:
— Уйдут — будем иметь дело с Госпожой. А потом — со Стражем. Эта тварь понимает только язык фирманов. А согласно фирману щенок — наследник. К тому же джунгарской девки, нерегиль им всегда благоволил. Ты понял меня, Бахадур?
Парс сглотнул и молча поклонился.
Малая хорасанская дорога,
полдень
Тряска замедлилась, носилки закачало, Шади истошно заорала — подстрелили, подстрелили верблюда! Паланкин повело в сторону, она завизжала, прижимая к себе плачущего навзрыд мальчика.
Погонщик орал что-то невообразимое. Удар о землю сотряс все внутренности, щелкнули зубы. Пытаясь выпутаться из занавесок, Шади увидела сквозь ткань силуэт мужчины — верблюжатник бестолково метался вокруг. Свистнуло, из горла тени проросла стрела.
Визгнув, Шади рванула занавески в сторону, прижала к себе ребенка и выглянула — кругом стояла сплошная пыль, ничего не видно.
Сжавшись, она сглотнула.
Мальчик замолчал, только смотрел на нее — преданно так, цепляясь ручками и ножками, как ручная обезьянка. Молча так смотрел, серьезно.
— Раз. Два. Три, — скомандовала она себе.
Всхлипнула. Сжала зубы. И рванула с места — туда, где должно было проходить глубокое русло давно отрытого, но еще не заполненного водой канала. Кусты, она спрячется в кустах на склонах.
Из пыли на нее вынесся конь.
— Девка! Вон она!
Шади метнулась в сторону, копье свистнуло под ноги, она запнулась о древко, с криком покатилась, сжимая в объятиях цепкое теплое тельце.
Всхлипывая и молясь, она пыталась подняться. Слитный топот копыт и страшный, заливистый вой ворвался в уши. Ее вздернули за ворот платья:
— Сестренка!
Джунгарское лицо в разводах пыли и пота нагнулось ближе. Шади помотала головой, обессиленно пошатнувшись.
— Где Юмагас? — крикнуло лицо.
— Там, — она кивнула в сторону пыли, поглаживая, поглаживая Мусе спину.
Мимо проносились кони. А она все шла, шла сквозь пыль, поглаживая детскую спинку. Тихо-тихо-тихо-тихо, а тихо-тихо-тихо-тихо…
Из пыли на нее вышел большой серый кот. Тот самый, что в хариме жил. И мягко сказал в неожиданной тишине — бой шел далеко впереди:
— Омид, твой долг выплачен.
— А… госпожа? — выдавила она — получилось хрипло и гнусаво из-за соплей.
Кот молча покачал головой.
Шади села прямо на дорогу и безутешно завыла. Муса завсхлипывал и уткнулся ей в грудь.
Потом, конечно, к ней подъехали — большая толпа. Во главе — огромный старый воин. Как все они, с чубом, но не в стеганке, как Элбег, а в расшитом золотом кафтане. Сошел с коня, поклонился и тихо сказал:
— Не плачь, о девушка. Дочка моя сейчас на небесах, на нас смотрит и радуется. А ты не плачь.
И отвернулся, вытирая глаз.
— Соринка залетела, — пробормотал потом.
— Внука деду отдай, — мягко подсказал кот.
Шади попыталась отцепить от себя Мусу, но не тут-то было.
Здоровенный джунгар потоптался и неловко похлопал ее по плечу.
— Джарир, князь Полдореа велел молчать насчет ребенка, — сказал джинн. — В степь увезти и молчать. А ему ничего не сообщать — чтобы новый владелец не вызнал. Князь Полдореа не может лгать в ответ на прямой вопрос, как ты понимаешь. Поэтому должен иметь возможность честно ответить: ничего, мол, не знаю.
— Повелитель знал, что делал, — заметил с высоты седла Элбег. — Не бойся, Хафс. Парсы и новый халиф ничего не узнают.
Шади осторожно набросили на плечи шаль и почтительно повели к носилкам.
— Хатун, хатун… — говорили раскосые желтолицые люди.
— Не растрясите мою приемную дочь, — строго кивнул погонщикам огромный джунгар.
Шади вздрогнула. И снова расплакалась.
— Мое настоящее имя — Омид, — всхлипывая, сказала она воинам.
Те торжественно склоняли головы и приветствовали на ханьский манер, сцепляя перед грудью руки: Омид-хатун, Омид-хатун.
А она все плакала. Хотя, плача и глядя на огромное, заволоченное пылью солнце, Омид понимала: всё. Всё плохое кончилось. И теперь никто, ни одна живая душа не в силах отнять у нее этого маленького мальчика и прилагающееся к нему огромное счастье. Ахура-Мазда снизошел к ее молитвам и благословил судьбу Омид из Фейсалы, сироты, оставшейся без родителей в возрасте девяти лет, проданной за долги семьей дяди, названной Шади новыми хозяевами. Омид выплатила свой долг, вернула имя и будет счастлива. Теперь и навсегда.
Баб-аз-Захаб,
две недели спустя
За ставнями занималось яркое утро.
По садовым дорожкам шаркало множество ног — с высоты альминаров дворцовой масджид неслись крики муаззинов. Рассветная молитва. Пятница. Проповедь самого халифа. Слуги, гулямы, приказчики, разносчики — все тянулись к огромной площади перед новой мечетью.
Садун ибн Айяш поморщился — ему никогда не нравились эти завывания, особенно на рассвете. Можно подумать, нельзя созвать верующих на молитву как-то более прилично. Колоколом, к примеру. Вопли муаззина всегда его будили. От них бросало в пот.
Впрочем, сейчас призыв к рассветной молитве застал старого лекаря отнюдь не в постели.
Садун аккуратно отложил в сторону калам. Подул на высыхающие чернила. Его труд был окончен.
На аш-Шарийа обрушилось великое бедствие — из Великой степи в земли верующих вторглись орды кочевников, и войска халифа оказались бессильны перед ними. В пророчестве сказано, что отразить нашествие и спасти страну может только военачальник из волшебного народа аль-самийа — пленник, привезенный с далекого запада и связанный клятвой служения престолу. Он должен стать верным слугой халифу и защитником народу аш-Шарийа. Но ждать ли добра от разъяренного существа, полного ненависти к поработившим его людям? И сумеет ли халиф приручить своего Ястреба?
Про карматские земли ходит множество слухов: там, говорят, от нечисти не протолкнуться. А еще там самая плодородная земля - райский сад, да и только. А войско карматов, рассказывают, - неисчислимо. С боями продвигаясь вглубь аль-Ахсы, воины халифа обнаружат, что слухи лгут. Нечисти что-то не видно. Земля - самая обычная. Да и войско карматов вполне исчислимо - у него тройное численное преимущество. Победы добываются ценой тяжелых потерь, враги каждый раз возвращаются с новыми силами, а изматывающий поход вглубь вражеской территории оборачивается кошмаром почище тех, которыми пугали досужие рассказчики.
Вторая часть романа "Золотая богиня аль-Лат".Умный и образованный халиф аль-Мамун полагает, что может справиться с терзающими страну налетчиками - нужно лишь перебросить армию на карматское побережье. Страж Престола полагает, что халиф ошибается. Тарик знает: карматов не одолеть - ибо им покровительствует могущественный злой дух. Богиню аль-Лат невозможно победить.Никому. Ни человеку, ни сумеречнику. Однако халиф отдал приказ избавить страну от карматской угрозы, и Тарик не может ослушаться. Ему приказали сделать невозможное, и он повинуется.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.